НАКАЗАНИЕ  КОЛДУНАМ

Чудесным ранним тропическим утром наш корабль приближался к острову Цейлон…

Полковник Эллиот, который уже бывал в Коломбо и хорошо знал город и окрестности, внес заманчивое предложение: посе­тить одного из туземных магов-факиров. Все приняли предложение с энтузиазмом.

Уже вечерело, когда… наша группа расположилась полукругом недалеко от костра. Легкий ароматный дым поднимался вверх; худощавый старик с тюрбаном на голове сидел, скрестив ноги, словно никого и ничего не замечал. Поднявшийся месяц рассеял тьму, и в его призрачном свете все предметы приняли странные очертания. Невольно все умолкли.

"Глядите! Глядите туда, на дерево!" воскликнул кто – то шепотом. Мы повернули головы. Вся поверхность необъятной кроны дерева казалось, нежно переливалась в мягком лунном свете. А само дерево начало постепенно расплываться и терять свои очертания, словно невидимая рука накинула на него воздушное покрывало. Вскоре перед нашим изумленным взором сама собою возникла с удивительной ясностью волнующаяся поверхность моря. Облака проплывали по небу, которое стало голубым.Ошеломленные, мы не могли отвести глаз от этого потрясающего зрелища.

Вот вдали показался белый пароход. Пароход приближался, рассекая волны. К нашему величайшему изумлению, мы узнали наш корабль! Но сильнее всего поразило нас то, что мы увидели на корабле – самих себя! Все это происходило в то время, когда о кинематографе еще и не слышали! Каждый из нас узнавал себя на палубе среди беседующих друг с другом людей. Но вот что особенно поразительно: я видел не только себя, но в то же время всю палубу корабля вплоть до мельчайших деталей и как будто с высоты птичьего полета. Все мои спутники были в восторге от увиденной сверхъестественности. И выражали свои чувства приглушенными восклицаниями и возбужденным шепотом.

Я совсем забыл, что я – священник и монах и мне вряд ли подобает принимать участие в подобных зрелищах. Чары были столь могущественны, что разум и сердце молчали. Но вдруг сердце мое забилось с болезненной тревогой. Мне стало не по себе. Страх охватил все мое существо. Губы мои пришли в движение, и я произнес: "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!" Я немедленно почувствовал облегчение. Как будто какие – то таинственные цепи, которыми я был опутан, вдруг упали. Молитва становилась все более сосредоточенной, а с нею и душа моя снова обрела мир. Я продолжал смотреть на дерево, и, вдруг, движущаяся картина, будто увлекаемая ветром, затуманилась и рассеялась, как пар. Я больше ничего не видел, кроме огромного дерева, залитого лунным светом, и факира, в молчании сидящего у костра. А тем временем мои спутники продолжали общаться, делясь своими впечатлениями от увиденного. Картина для них не исчезла.

Но затем что – то, очевидно, произошло и с самим факиром. Он свалился набок. Сеанс неожиданно прервался.

Глубоко взволнованные тем, что они пережили, зрители встали, оживленно обмениваясь впечатлениями и совершенно не понимая, почему все прекратилось так резко и неожиданно. Юноша – слуга объяснил это утомлением факира.

Уже уходя, я невольно оглянулся, и вдруг содрогнулся от неприятного ощущения. Мой взгляд встретился с полным ненависти взглядом факира. Это длилось всего одно мгновение, и он снова принял свою прежнюю позу. Но этот взгляд раз и навсегда открыл мне глаза на то, чьей властью творятся подобные "чудеса".

Но сила Иисусовой молитвы развеяла чары колдуна. Сила Божия поразила нечисть.

(Из книги: "Православие и религия будущего", иеромонах Серафим (Роуз), 1991 г.)