В Новгородской области, Старорусском районе, в деревне Новое Соловеко, весной 1928 года случилось это событие.
В трех верстах от нашей деревни лежало село Буряги, а в нем был храм во имя Святой Троицы. На Николу Великого из этой церкви всегда шел крестный ход в села Савкино и Пертерки, где праздновали день святителя. Заходили и к нам в деревню, шли к нашей часовне и отдыхали возле нее. А из часовни навстречу им несли иконы. Так всегда у нас чтили святителя. Но в этот год – 1928-й – наш деревенский народ поленился, и крестный ход встречать не вышел. Пришли к часовне всего два человека: старичок Михеев И. Г. и моя мама. Иконы поднять некому, святителя достойно не встретить. Иван Гаврилович говорит моей маме: «Федоровна, теперь без чуда не обойдется!»
Крестный ход не остановился у нашей часовни, прошел мимо. И только прошел он за деревню, как с той стороны, куда он скрылся, на безоблачное ясное небо выползла черная туча, налетел смерч и посыпался – даже не град, а бесформенные куски льда величиной с кулак. Порывистый ветер ломал все, сносил с домов крыши, вырывал с корнем деревья. Казалось, что наступил конец света. Мы, молодежь, вместо того чтобы пойти в церковь или догонять крестный ход, собрались, как глупые овцы, возле одного дома и пустословили. Все стекла в доме были выбиты. После очередного порыва бури мы гурьбой бросились в дом. Хозяйка звала на помощь. Град летел в комнаты. Она бросала нам матрацы, одеяла, а мы прибивали их к оконным рамам гвоздями. Это продолжалось не больше пятнадцати минут, и за это время град покрыл деревню слоем в метр-полтора. На лугу паслась лошадь – так ее кувыркало через голову, как перышко. По деревне неслась река со льдом. В садах с деревьев сняло кору лентами, сады все погибли. Когда скот шел с поля, по спинам животных текла кровь, они потом долго болели. Озимь погубило так, что и семян не собрали. Посеянные яровые хлеба не взошли. Траву вбило в землю. Все кругом точно вымерло.
Жители других деревень дивились, глядя на такое запустение. Деревне угрожал голод. Молодежь разъехалась оттуда, и я уехала в город Псков, мне тогда исполнилось 20 лет. Вся эта мрачная картина врезалась мне в память... Характерно, что пострадали только наши поля – на соседние не упала ни одна градина. А ведь казалось, что в нашей деревне и безбожников-то не было. Точно затмение умов какое-то получилось.
(Рассказ прихожанки о том, как Господь иногда
вразумляет за нерадение в
вере,
непочтение
к
святым,
прислал в редакцию газеты «Православный Санкт-Петербург» протоиерей Олег Тэор из храма святого Александра Невского, г. Псков).
Нынешним летом мы с друзьями отдыхали в Подмосковье, в палатках жили, готовили на костре. Конечно, не следовало нам ехать в лес: Подмосковье горело, да еще как! Впервые я видела, как горит торф: между черными стволами из земли поднимаются оранжевые змеи, кругом густой дым. Картина страшная, адская.
Но там, где расположился наш лагерь, все было как в раю: свежий воздух, покой. Напротив родничка к березе кем-то была еще до нашего прихода прикреплена иконка святителя Николая, сверху ее была прибита дощечка от дождя. А «полотенца» и украшения по бокам соорудили паучки. Сам образ оставался чистым. Я давно заметила, что насекомые (и животные, кстати, тоже) избегают прикасаться к священным предметам.
А вот красивые паутинки по обеим сторонам, свисая с дощечки, удивительно украшали икону. И возле родника было отрадно, как в церкви. Спасибо неведомым благодетелям, которые потрудились здесь во славу Божию.
(«Православный Санкт-Петербург»,
раба Божия Елена).
Подготовил В. НИКОЛАЕВ.
Б№51(368)2006
