За Христа до смертного мига
Пятнадцать лет назад
– 23 мая 1996 года – в Чечне под Бамутом боевиками был обезглавлен
солдат-пограничник Евгений Родионов. В этот день ему исполнилось 19 лет. Парня
казнили за отказ снять нательный крестик и принять ислам.
Мать Евгения – Любовь
Васильевна – в это время разыскивала сына по всей Чечне и находилась всего в
семи километрах от Бамута, не подозревая, что сын принимает мученическую смерть
за православную веру.
Воин Евгений – наш земляк,
он родился в селе Чеберлей Кузнецкого района. В
преддверии годовщины его подвига мы публикуем текст выступления матери мученика
Л.В. Родионовой в Пензенском областном краеведческом музее в апреле 2009 года.
…Когда случилась эта
страшная трагедия, мне, честно говоря, жить-то уж точно не хотелось. Сейчас я
объясню, почему рассказала страшную историю о гибели сына. Хотя я тем нелюдям, которые мне продали
могилу Жени
за огромные деньги по тем временам, поклялась никогда и никому не рассказывать.
Прошло время, буквально год, и я вдруг увидела сюжет по телевизору на НТВ: если
помните, была такая Елена Масюк, которая вдруг стала всем говорить, что они
(чеченцы) освободители, они партизаны, как только она их не называла. Они стали
у нее народными героями. Стало так больно! Потому что я-то знаю, кто эти
«герои». Я десять месяцев прожила там почти безвыездно. Я действительно
встречалась с Хаттабом, Басаевым, в этом нет моей заслуги – это позор для
страны. Вот такая была ситуация.
Первая Чечня – это была
совершенно страшная ситуация, когда в поисках сына ты идешь, приходишь в
разрушенное село. Ты ждешь, надеешься, что тебя поймут, услышат, помогут.… А в
тебя – палками, камнями. И потом ты понимаешь: а как еще должны были тебя
встречать? Ты же из Москвы. Ты просто мать. Но ты в ответе за все действия,
правильные и неправильные, политиков, военных, президентов. И ты стоишь на этой
передовой. И в тебя летят камни. И тебе больно. Мы пришли к Шамилю Басаеву с
Сашей Кунцевым из Йошкар-Олы, который искал сына, а
дома у него еще трое детей остались. Мы зашли в дом матери Басаева, он напоил
нас чаем и сказал, что наших детей у него нет. Нам надо было все выслушать, что
он говорил, и этот чай – хочешь, не хочешь – надо было выпить, потому что у
тебя есть цель. Ты ищешь, и ты должна найти своего сына.
Никогда во время своих
поисков не стояла я перед ним на коленях, не унижалась. И вот в Чечне нас,
таких же матерей-горемык, обвинили в том, что мы – «фээсбэшники».
Кстати, в доме Басаева соблюдены были все моменты восточного, этикета – Шамиль
проводил нас до калитки.
Мы вышли, отошли буквально
километра на два, и нас догнали всадники, схватили за
шкирки и бросили в сарай около полуразрушенной фабрики. Меня избили так, что
все думали, что я умерла, а Сашу на моих глазах просто застрелили. Сутки я
лежала на его мертвой руке, потому что встать тоже не могла. И, если бы не
десантники, я не знаю, что бы со мной было.
Я не вижу в этом какого-то
особого подвига, потому что это путь матери. Вспомните Божию Матерь. На Ее
глазах распяли Сына. Хотя сначала Ему все кричали: «Осанна, Осанна!». Потом
распяли. И Она это пережила. Нам и близко с Ней равняться нельзя. Но мать – это
такое существо, великое существо, которое пройдет любой путь, когда ее чадо в
беде. Когда она понимает, что никто больше не поможет. После того как Жени не
стало – через пять дней не стало и его отца. Он умер от инсульта. Невероятно
сложно научиться жить с этим. Жить достойно, достойно памяти. И находить в себе
силы молиться, а ведь у меня 25-летний партийный стаж до этого был…
Во все времена матери, жены,
близкие женщины вставали рядом с мужчинами, иногда вместо них. Это было всегда
в истории. Вы же читали об этом. Поэтому в этом тоже нет ничего особенного.
Удивило совсем другое: простой русский солдат, не
какого-то там знатного рода, а из маленького села Чибирлей,
и вдруг о его короткой жизни узнали повсюду! Кто только не был на могиле у
Жени: телекомпании Ичкерии, англичане, французы. Не было ни одной плохой
статьи.
Сейчас удивляет уже то,
что никто этим вопросом специально не занимается. Конечно, там, на Небе, все
известно. Но вот из людей, конкретно, никто не занимается. Все как-то стихийно.
И в то же время чисто и светло. И от этого радостно. Сказать, что этим я
горжусь? Да нет, конечно. Боль-то все равно не стала меньше.
Мне иностранцы задают
вопрос: «А как вы относитесь к возможной канонизации вашего сына?» Да никак я
на это не смотрю. Я – мать. Разве это мое дело? У меня своя дорога, свой путь.
54 поездки в Чечню. В наше время все разделено – партии, движения, люди,
возраста, веры. Кругом «раздрай» идет. А вот на
могиле Жени все совсем по-другому. Там примиряются все люди – разных
вероисповеданий, возрастов, образования, национальностей. Туда все приходят
просто с любовью. И когда английский капитан стал приводить в пример поступок
русского солдата в своей армии – это, конечно, удивляет.
Я не устану повторять: солдат умирает не тогда, когда его убивают, он умирает тогда,
когда его забывают. И вот я получаю письмо из Пензенской области (из какого монастыря, не
помню), в котором монахини укоряли меня: «Любовь Васильевна, ваш сын пензяк, почему вы всегда говорите, что он из Подмосковья?
Родом-то он отсюда, корни-то здесь». И мне стало очень стыдно. Просто, когда
горе приходит в дом, ты уже как-то не думаешь о том, где родился, где
крестился. А Евгений действительно родился в Пензенской области в селе Чибирлей Кузнецкого района. И до семилетнего возраста –
период воспитания, становления – он провел здесь. И крестик ему на шею надели
тоже здесь, на пензенской земле.
Я хочу поклониться этой
земле, этому краю, моей малой Родине, той, которая вскормила и вспоила Женю, и
пожелать ей прежде всего мира, процветания и добра.
В.
НИКОЛАЕВ по
материалам сайта «Пенза православная» http://pravoslavie58region.ru/index.php?loc=evgeniy-rodionov.htm
Б№21(588)2011
ФОТО – Художник Максим
ФАЮСТОВ http://www.narodsobor.ru/default.asp?trID=426&artID=9600
