Елка Митрича
Был канун
Рождества. Блаженный Иероним молился в Вифлееме, в
храме у места, где родился Господь, и как бы вел с ним разговор в своей душе.
Он говорил так: «Господи! Как твердо и неудобно Тебе было лежать на земле,
здесь, в этих яслях, ради моего спасения. Что я Тебе могу воздать за это? Я бы
отдал все, что имею!» И Богомладенец как бы отвечал:
«И небо Мое, и земля Моя, Я ни в чем не нуждаюсь, а то, что есть у тебя, отдай
лучше бедным людям. И Я это приму, как будто это сделано для Меня».
«Твое – это не
то, что ты имеешь, – учат святые отцы, – а то, что отдашь другим». Не деньги,
хоромы, автомобили, а добрые дела являются тем нетленным богатством, которое
пойдет за нами в жизнь вечную, и которое будет свидетельствовать о наших земных
делах в Судный день.
Герой
сегодняшнего рассказа – простой бедный старик – сердцем понимал эту истину.
Рассказ о нем взят из путевых очерков «Переселенцы» русского писателя Н.Д. Телешова (1867— 1957).
Был канун Рождества.
Сторож переселенческого барака, отставной солдат, с серою, как мышиная шерсть,
бородою, по имени Семен Дмитриевич, или попросту Митрич,
подошел к жене и весело проговорил, попыхивая трубочкой:
– Надумал я, баба, вот
что, надо, баба, ребятишек потешить!.. Потому видал я много народу, и наших, и
всяких людей видал... И видал, как они к празднику детей забавляют. Принесут,
это, елку, уберут ее свечками да гостинцами, а ребятки-то ихние просто даже скачут от радости!.. Думаю себе,
баба, лес у нас близко... срублю себе елочку да такую потеху ребятишкам устрою,
что весь век будут Митрича поминать! Вот, баба, какой
умысел, а?
По двору и там и сям были
разбросаны деревянные домики, занесенные снегом, забитые досками; за домиками
раскидывалось широкое снежное поле, а дальше виднелись верхушки городской
заставы... С ранней весны и до глубокой осени через город проходили
переселенцы. Их бывало так много и так они были бедны, что добрые люди
выстроили им эти домики, которые сторожил Митрич. В
половине лета здесь набиралось народа такое множество, что все поле было
покрыто шалашами. Но к осени поле мало-помалу пустело, дома освобождались и
тоже пустели, а к зиме не оставалось уже никого, кроме Митрича
и Аграфены да еще нескольких детей, неизвестно чьих. У
одних родители умерли, у других ушли неизвестно куда, и вот таких детей на эту
зиму набралось у Митрича восемь человек, один другого
меньше. Куда их девать? Кто они? Откуда пришли? Никто этого не знал. «Божьи
дети» называл их Митрич. Им отвели один из домов,
самый маленький. Там они жили, и там затеял Митрич
устроить им ради праздника елку, какую он видывал у богатых людей. «Сказано,
сделаю – и сделаю! – думал он, идя по двору. – Пускай сиротки порадуются! Такую
потеху сочиню, что весь век Митрича не забудут!»
Прежде всего, он
отправился к церковному старосте.
– Так и так, Никита Назарыч, я к вам с усерднейшей просьбой. Не откажите
доброму делу.
– Что такое?
– Прикажите выдать
горсточку огарков... самых махоньких... Потому как сироты... ни отца, ни
матери... Я стало быть, сторож переселенский...
Восемь сироток осталось... Так вот, Никита Назарыч,
одолжите горсточку.
Через десять минут Митрич шел уже городом с полным карманом огарков, весело
улыбаясь и торжествуя. Ему нужно было зайти еще к Павлу Сергеевичу,
переселенческому чиновнику, поздравить с праздником, где он рассчитывал
отдохнуть, а если угостят, то и выпить стаканчик водки. Но чиновник был занят;
не повидав Митрича, он велел сказать ему «спасибо» и
выслал полтинник.
«Ну, теперь ладно! –
весело думал Митрич. – Теперь пускай говорит баба,
что хочет. А уж потеху я сделаю ребятишкам! Теперь, баба, шабаш!» Вернувшись домой, он ни слова не сказал жене, а только
посмеивался, молча, да придумывал, когда и как все устроить.
...Был ясный морозный
полдень. С топором за поясом, в тулупе и шапке, надвинутой по самые брови,
возвращался Митрич из леса, таща на плече елку. И
елка, и рукавицы, и валенки были запушены снегом, и борода Митрича
заиндевала, и усы замерзли, но сам он шел ровным, солдатским шагом, махая
по-солдатски свободной рукой. Ему было весело, хотя он и устал. Утром он ходил
в город, чтобы купить для детей конфет, а для себя – водки и колбасы, до
которой был страстный охотник, но покупал ее редко и ел только по праздникам.
Не сказываясь жене, Митрич принес елку прямо в сарай и топором заострил конец;
потом приладил ее, чтобы стояла, и потащил ее к детям.
Когда елка согрелась, в
комнате запахло свежестью и смолой. Детские лица, печальные и задумчивые,
внезапно повеселели... Еще никто не понимал, что делает старик, но все уже
предчувствовали удовольствие, и Митрич весело
поглядывал на устремленные на него со всех сторон
глаза. Затем он принес огарки и начал привязывать их нитками.
– Ну-ка, ты, кавалер! –
обратился он к мальчику, стоя на табуретке. – Давай-ка сюда свечку... Вот так!
Ты мне подавай, а я буду привязывать.
– И я! И я! – послышались
голоса.
– Ну и ты, – согласился Митрич. – Один держи свечки, другой нитки, третий давай
одно, четвертый другое... А ты, Марфуша, гляди на
нас, и вы все глядите... Вот мы, значит, все будем при деле. Правильно?
Кроме свечей на елку
повесили восемь конфет, зацепив за нижние сучки. Однако, поглядывая на них, Митрич покачал головой и вслух подумал:
– А ведь... жидко,
публика?
Он молча постоял перед
ёлкой, вздохнул и опять сказал:
– Жидко, братцы!
Но, как
ни увлекался Митрич своей затеей, однако повесить на
елку, кроме восьми конфет, он ничего не мог.
– Гм! – рассуждал он,
бродя по двору. – Чтобы это придумать?..
Вдруг ему пришла такая
мысль, что он даже остановился.
– А что? – сказал он себе.
– Правильно будет или нет?..
Закурив трубочку, Митрич опять задался вопросом: правильно или нет? Выходило
как будто «правильно»...
– Детишки они малые...
ничего не смыслят, – рассуждал старик. – Ну, стало быть, будем мы их
забавлять... А сами-то? Небось, и сами захотим позабавиться?
Да и бабу надо попотчевать!
И не
долго думая Митрич решился. Хотя он очень
любил колбаску и дорожил всяким кусочком, но желание угостить на славу сироток
пересилило все его соображения.
– Ладно!.. Отрежу всякому
по кружочку и повешу на ниточке. И хлебца по ломтику отрежу, и тоже на елку. А
для себя повешу бутылочку! И себе налью, и бабу угощу, и сироткам будет
лакомство!
– Ай да Митрич! – весело воскликнул старик, хлопнув себя обеими
руками по бедрам. – Ай да затейник!
Как только стемнело, елку
зажгли. Запахло топленым воском, смолою и зеленью. Всегда угрюмые и задумчивые,
дети радостно закричали, глядя на огоньки. Глаза их оживились, личики
зарумянились, и, когда Митрич велел им плясать вокруг
елки, они, схватившись за руки, заскакали и зашумели. Смех, крики и говор
оживили в первый раз эту мрачную комнату, где из года в год слышались только
жалобы да слезы. Даже Аграфена в удивлении всплеснула руками, а Митрич, ликуя от всего сердца, прихлопывал в ладоши да
покрикивал:
– Правильно, публика!..
Правильно!
Затем он взял гармонику и,
наигрывая на все лады, подпевал:
Живы были
мужики,
Росли
грибы-рыжики, –
Хорошо,
хорошо,
Хорошо – ста,
хорошо!
– Ну, баба, теперь
закусим! – сказал Митрич, кладя гармонику. – Публика,
смирно!..
Любуясь елкой, он улыбался,
подперев руками бока, и, глядя то на кусочки хлеба, висевшие на нитках, то на
детей, то на кружки колбасы, наконец скомандовал:
– Публика! Подходи в
очередь!
Снимая с елки по куску
хлеба и колбасы, Митрич оделил всех детей, затем снял
бутылку и вместе с Аграфеной выпил по рюмочке.
– Каков, баба, я-то? –
спрашивал он, указывая на детей. – Погляди, ведь жуют сиротки-то! Жуют!
Погляди, баба! Радуйся!
Затем опять взял гармонику
и, позабыв свою старость, вместе с детьми пустился плясать, наигрывая и подпевая:
Хорошо,
хорошо,
Хорошо-ста, хорошо!
Дети прыгали, весело
визжали и кружились, и Митрич не отставал от них.
Душа его переполнилась такою радостью, что он не помнил, бывал ли еще
когда-нибудь в его жизни этакий праздник.
– Публика! – воскликнул он наконец. – Свечи догорают... Берите сами себе по
конфетке, да и спать пора!
Дети радостно закричали и
бросились к елке, а Митрич, умилившись чуть не до
слез, шепнул Аграфене:
– Хорошо, баба!.. Прямо
можно сказать правильно!..
Это был единственный
светлый праздник в жизни переселенческих «Божьих детей». Елку Митрича никто из них не забудет!
Крошку-ангела в сочельник Бог на землю посылал...
Крошку-ангела в сочельник
Бог на землю посылал:
«Как пойдешь ты через ельник,
– Он с улыбкою сказал, –
Елку срубишь, и малютке
Самой доброй на земле,
Самой ласковой и чуткой
Дай, как память обо Мне».
И смутился ангел-крошка:
«Но кому же мне
отдать?
Как узнать, на ком из деток
Будет Божья благодать?»
«Сам увидишь», – Бог ответил.
И небесный гость пошел.
Месяц встал уж, путь был светел
И в огромный город вел.
Всюду праздничные речи,
Всюду счастье деток ждет...
Вскинув елочку на плечи,
Ангел с радостью идет...
Загляните в окна сами, –
Там большое торжество!
Елки светятся огнями,
Как бывает в Рождество.
И из дома в дом поспешно
Ангел стал переходить,
Чтоб узнать, кому он должен
Елку Божью подарить.
И прекрасных, и послушных
Много видел он детей —
Все при виде Божьей елки,
Все забыв, тянулись к ней.
Кто кричит: «Я елки стою!»
Кто корит за то его:
«Не сравнишься ты со мною,
Я добрее твоего!»
«Нет, я
елочки достойна
И достойнее
других!»
Ангел слушает спокойно,
Озирая с грустью их.
Все кичатся друг
пред другом,
Каждый хвалит сам себя,
На соперника с испугом
Или с завистью глядя.
И на улицу, понурясь,
Ангел вышел... «Боже мой!
Научи, кому бы мог я
Дар отдать бесценный Твой!»
И на улице встречает
Ангел крошку, – он стоит,
Елку Божью озирает, –
И восторгом взор горит.
«Елка! Елочка! – захлопал
Он в ладоши. – Жаль, что я
Этой елки не достоин
И она не для меня...
Но снеси ее сестренке,
Что лежит у нас больна.
Сделай ей такую радость, –
Стоит елочки она!
Пусть не плачется напрасно!» –
Мальчик ангелу шепнул.
И с улыбкой ангел ясный
Елку крошке протянул.
И тогда каким-то чудом
С неба звезды сорвались
И, сверкая изумрудом,
В ветви елочки впились.
Елка искрится и блещет, –
Ей небесный символ дан;
И восторженно трепещет
Изумленный мальчуган...
И, любовь, узнав такую,
Ангел, тронутый до слез,
Богу весточку благую,
Как бесценный дар, принес.
Ф.М. Достоевский
Страницу подготовил В. НИКОЛАЕВ.
Б№1-2(568-569)2011
ФОТО – http://www.davno.ru/cards/ch.html
ФОТО – http://www.todkena.ru/photo/86
