Аплодисменты
– это ужас!
Кинозрители со стажем наверняка помнят эту красивую
талантливую актрису, снявшуюся более чем в сорока фильмах («Операция «Трест»,
«Гамлет Щигровского уезда», «Портрет жены художника»,
«Мальчики», «Фокусник» и другие).
Но актрисы Ольги Фроловны Гобзевой давно нет. А есть инокиня Ольга (Гобзева). На недавнем XV Всероссийском фестивале
«Православие в СМИ» она присутствовала в качестве члена жюри, выступала перед
участниками. Надеемся, что и читатели нашей газеты с интересом прочтут рассказ
матушки Ольги о том, что побудило ее столь круто изменить свою жизнь и принять
монашеский постриг. В настоящее время она, будучи насельницей
Ивановского Свято-Введенского монастыря, несет
послушание, возглавляя координационный совет женских благотворительных
организаций Русской Православной Церкви.
С
православной верой и молитвами я была знакома с детства, родители мои были
глубоко верующими людьми, хотя и не афишировали и даже скрывали от посторонних
свою веру. Лампада в доме перед иконами никогда не гасла. Можно сказать, что
вера моя родилась раньше меня, всегда была и, даст Бог, будет в моем сыне и
внуках. Присутствие, участие Бога я особенно почувствовала, когда готовилась
стать матерью. Поняла, что без стремления к Богу, без молитвы такое важное
дело, как материнство, просто немыслимо. Помню, как читала Евангелие в
больнице, когда ждала ребенка, – каждое слово, каждая буква врезались в меня.
В один момент
я очень устала от работы, суеты, от бесконечных застолий с артистами. Будучи на
съемках в Киеве, я часто убегала в лавру и там отдыхала. Думала: «Господи, ну
как мне не хочется выходить из этих стен!» Один монах меня в лавре увидел и
говорит: «О, а я тебя в кино видел». «Батюшка, – говорю, – какое кино! Я сюда
молиться пришла!» А он улыбнулся в ответ, угостил меня вкусным помидором и
сказал: «А ты матушкой будешь».
В это время
мои бывшие партнеры по фильмам – Олег Даль, Богатырев,
другие – один за другим уходили из жизни. Я стала задумываться: что-то здесь не
так. Почему люди так рано гибнут? Меня потряс уход из жизни Изольды Извицкой. Виновата водка? Нет, это уже следствие, причина в другом, гораздо глубже. В несоответствии человеческой души
реальной жизни. Это примерно как залетевшая в комнату пчелка бьется в оконное
стекло, так и эти люди страдали. Примеров масса: Инна Гулая, Гена Шпаликов (автор
сценария к фильму «Я шагаю по Москве», покончил жизнь самоубийством. – Прим, ред.). От водки сгорели – это очень по
обывательски, поверхностно. Водка – это просто иллюзорный способ примириться с
жизнью. А вот Андрей Тарковский он снимал все, что хотел. Его фильмы, которые
он снял в России, – самые настоящие произведения киноискусства. Мне кажется,
Тарковский заболел раком только потому, что покинул Родину.
Что было
последним доводом в пользу принятия иноческого пострига? Я играла главную роль
в одном из спектаклей Театра киноактера – такую знойную испанку, мне очень
нравилась эта роль. Но однажды после спектакля я подошла к зеркалу и
ужаснулась: я увидела другого человека, другую женщину, другое лицо. На меня
глядела испанка. А я рязанская... И только, пошевелив пальцами, поняла, что
перед зеркалом стою я. Помню то состояние ужаса, которое охватило меня тогда. В
тот вечер я впустила в себя другого человека. Был еще момент: вышла с сыном из
электрички и стала переходить через железную дорогу. Неожиданно выскочил поезд.
Меня спасла доля секунды – состав по юбке чиркнул. До сих пор в глазах белое от
ужаса лицо машиниста. Я тогда же задала себе два вопроса – почему и для чего
Господь оставил нас в живых?
Будучи
актрисой, я не была воцерковленным человеком, но после этого тут
же пошла в храм искать ответы на эти вопросы. Мне Господь послал дивного
священника – после встречи с ним у меня стала выстраиваться другая жизнь.
Через
несколько лет на православной конференции я познакомилась с монахинями из
Иваново, которые пригласили меня поговеть – наступал
Великий пост. Мне было интересно, я поехала. В один из дней я увидела владыку
Амвросия – высокий, сияющий. Подошел ко мне и надел на мою одежду подрясник,
покрыл черным платком и дал в руки четки. Я просто обмерла, это было для меня
как чудо. А на следующее воскресенье меня попросили примерить клобук. Я
примерила и ужаснулась, глядя на себя в зеркало. На меня смотрело нечто
страшное. Это было такое искушение, видимо, лукавый не хотел этого.
Через
несколько дней мне принесли кулек с монашескими одеждами, и начался обряд
посвящения в инокини. У меня все замерло внутри. Стоя на ногах, я была как
мертвая. Я стала оживать по мере того, как с молитвой на меня надевали
иноческие знаки – подрясник, апостольник, запомнила, что владыка дал мне четки
со словами: «Это ваше оружие». С каждым новым предметом в меня входила новая
жизнь. После пострига я не ходила, а летала, не касаясь земли. Такая благодать
на меня снизошла.
Говорят, что
монахи угрюмые и с постными лицами. На самом деле нет более веселого и
остроумного народа. Но о себе лично скажу откровенно: когда по благословению
приходится выступать на кинофестивалях перед зрителями, то мне это очень
тяжело. Актеры не всегда выкладываются душой, многие на технике работают. А я
душу обнажаю. И аплодисменты зала меня обжигают – это стресс, ужас... А раньше
очень нравилось. Теперь просто болею от них. Вы не представляете, как мне
сейчас хочется вернуться домой, в родную обитель. Здесь, в
миру, мне очень тяжело.
Подготовил В.
НИКОЛАЕВ.
Б№52(567)2010
ФОТО – http://altai.peoples.ru/art/theatre/actor/olga_gobzeva/interview.html
