Исповедь – не
роман, а борьба
Как
рассказывать священнику про грехи? Необходимо ли чувство покаяния на исповеди? Стоит
ли ждать после исповеди душевного облегчения? Зачем вообще нужна исповедь? Эти
вопросы часто остаются «больными» и для самых опытных прихожан, не говоря уже о
тех, кто делает лишь первые шаги к храму. Этой же теме посвящены и размышления
одного из авторитетнейших пастырей Русской Православной Церкви, старшего
духовника Московской епархии протоиерея Валериана Кречетова.
Когда-то моему отцу, тоже священнику, на экзамене в духовной академии
профессор
задал вопрос: скажите, молодой
батюшка (а батюшке было уже пятьдесят с
лишним лет, он в 49 лет пошел в
семинарию), что Господь делает, когда хочет человека призвать к Себе? Папа
ему отвечал и так и эдак, старый профессор соглашался, поддакивал и под конец все-таки решил уточнить: ну а что главное? И сам отвечает: Он посылает человеку тугу
душевную, скорбь, чтобы человек искал Бога, чтобы человек почувствовал, что не может средствами земными избавиться от этого состояния. И я думаю, это очень верный ответ! В
своей жизни человек неизбежно сталкивается со следствиями греха. Есть такое изречение: живи днем так, чтобы ночью ты спал спокойно. Это изречение народной
мудрости, ведь впечатления дня действительно беспокоят сон. Вроде все прошло, а все
равно человек задумывается над тем или
иным событием и слышит некий голос,
который ему о чем-то говорит... Это
голос совести.
Иногда человек, видя безвозвратность сотворенного,
делает
страшные шаги: пытается, например, избавиться от этой жизни или начинает пить. Люди
впадают в
состояния еще более пагубные, – чем те, от которых они убегают. Все это анестезия: человек не может
вылечить болезнь, но убирает ее симптомы. Поиски выхода и являются основанием потребности покаяния, одной из основных причин, заставляющих
человека идти в Церковь и на
исповедь.
Когда человек
приходит на исповедь, иногда возникает
вопрос: а в чем, собственно,
исповедоваться, особых грехов не совершал, никого не убивал, не грабил, совесть вроде бы не беспокоит? Конечно, совесть в первую очередь обличает человека в тяжелых грехах. Но если совесть, ни о чем не говорит, то это часто
значит, лишь то, что совесть открывает рот,
а ей этот рот затыкают. Святые отцы
говорят: когда человек входит из света в темную комнату, то он сначала ничего не видит, потом, когда глаза его
привыкают к темноте, он начинает видеть
крупные объекты, потом мелкие, ну а
если зажечь свет, то начинает видеть все. Так же и человек, который начинает следить за своею
внутренней жизнью, сначала видит только
крупные грехи, потом помельче. А потом
благодать даст ему свет для того, чтобы он мог
«зрети своя прегрешения» – об этом мы просим Бога Великим постом
в молитве святого Ефрема Сирина.
В каких грехах каяться - это вопрос времени. Вначале человек многого не
понимает, не замечает, но в самом таинстве благодать, Дух Божий начинает человеку открывать видение его грехов. И человек, может быть, не осознавая даже, в чем именно он грешен, все равно осознает свою
греховность. Исповедование грехов –
это осмысление. Но есть еще и состояние чувств, человек сознает, что он грешен по сравнению со святостью – вот это и есть действие благодати.
Мой отец родился в 1900 году, то есть его
молодость как раз пришлась на послереволюционные годы: все эти новые веяния, свобода...
и он отдалился от Церкви. Его мама,
моя бабушка, попросила его как-то пойти в церковь Великим постом и причаститься, сказала: мол, если сделаешь
это, то я тебе в ноги поклонюсь. «Ну, что
ты, мама, я и так схожу», – ответил
он и пошел в храм. Он пришел на
исповедь, и у него не было никаких
мыслей о покаянии: стоял, рассматривал
молодых девушек в храме. Подошла его
очередь, он стал на колени и на вопрос
священника: «Ну что скажете, молодой
человек?» – ответил: «Мне нечего
сказать». – «А что же вы пришли?» –
«Меня мама попросила». Тогда
священник помолчал немного и
ответил: «Это очень хорошо, что вы маму послушали», – накрыл отца
епитрахилью и начал читать разрешительную молитву. «Что произошло со мною, я не
понимаю до сих пор, – рассказывал потом мне
отец. – Я зарыдал, как только из крана
течь может вода, и когда шел обратно,
то уже ни на кого не смотрел. Мир для меня стал совершенно иным». С этого времени отец стал ходить в Церковь, потом промыслом Божиим попал в тюрьму, сидел там в одних камерах с исповедниками веры и стал после тюрьмы священнослужителем.
Чтобы лучше подготовиться к исповеди, можно почитать что-то в этом
направлении, например книгу отца Иоанна Крестьянкина «Опыт построения исповеди», другие. Но тут очень
сложный момент: появилось много таких перечислений, в которых мы
находим некое «смакование» грехов. И нужно быть очень осторожными с такими списками,
потому что они иногда становятся своего рода учебниками, так как там есть
такие грехи, о которых человек и не думал никогда. О плотских грехах вообще не нужно подробных описаний читать, потому что такие описания пачкают душу. А что же касается остального, то лучше просто прислушиваться к своему внутреннему состоянию. Когда мы видим в
человеке недостаток, тот факт, что мы этот недостаток замечаем, значит, что этот грех есть и в нас. Как теперь принято говорить: каждый понимает в меру своей испорченности. Так вот мы именно тот грех замечаем в другом человеке, ту страсть понимаем,
что есть и в нас самих. Что же касается
одних и тех же грехов, в которых приходиться каяться, то и апостолу Павлу было дано «жало в плоть»,
искушение, чтобы тот не превозносился. Как говорят: до последнего издыхания,
даже до райских врат идет у человека
борьба с грехом. Мария Египетская покаялась,
но 17 лет еще после этого она боролась!
Смысл борьбы с грехом не в том, чтобы человек его просто называл, а чтобы грех ему стал противен и мерзок! Если ты просто перечисляешь грехи, это значит, борьбы у тебя внутренней с грехом нет. Покаяние – это ведь и есть обретение в себе
покаянного чувства. А чувство это от Бога –
сердцу ведь не прикажешь. Но иногда и
просто назвать свой грех на исповеди
– это уже большой труд, усилие.
Часто спрашивают, насколько подробно положено описывать свои грехи на
исповеди? К сожалению, если каждый будет описывать все в
подробностях, то это может затянуться до вечера. Плотские грехи вообще
не стоит рассказывать в
подробностях. К тому же, когда рассказывают
обстоятельства, по моему опыту, в этом часто
есть элемент некоего оправдания самого
себя. Иногда люди начинают
пересказывать весь свой трудовой день: мне приносили порой целые тетради, потому
что если начать описывать, что ты
сделал за неделю или за месяц, то это
сплошные романы начинаются!
Главное – это не подробности, а борьба: если
назвал грех, то должен все-таки
бороться с ним. Если нет настоящей борьбы с
грехом, то никакие подробности тут не
помогут.
В.НИКОЛАЕВ.
Б№37(552)2010
ФОТО – http://roman-nik.bestpersons.ru/
