Храм
Валерия Золотухина
У этого актера немало регалий и наград. Но больше всех
книг, наград и ролей в жизни ему дорог храм во имя Покрова Пресвятой
Богородицы, который он построил в своем родном селе на Алтае. О строительстве храма,
о вере рассказывает сам Валерий Золотухин. Материал
подготовлен на основе его книг и интервью российским СМИ.
Ко мне
съемочная группа «Растительной жизни» приезжала. Павел Лобков думал, что у
народного артиста Золотухина дача должна быть
о-го-го! А видит – три с половиной сотки, хозблок,
который добрые соседи помогли кирпичом обложить, чтобы поприличнее
выглядел, огород простой... Покрутились, поняли, что приехали не туда, и
ретировались. Даже в дом не зашли. Прибедняться на самом деле не хочу – я бы
тоже мог построить себе особняк.
А храм
построил, чтобы восстановить историческую справедливость. В селе когда-то была
церковь, но ее разрушили наши отцы, в том числе и мой. Из бревен сложили клуб.
Решение пришло в 1991 году, когда вышла моя книга «Дребезги». Хотелось достойно
распорядиться гонораром, и я подумал: надо бы в Быстром Истоке поставить храм.
Честно говоря, затевая строительство, я не предполагал, что оно затянется на 12
лет, что инфляция съест деньги, что мне придется вникать в огромное количество
нюансов, от которых я, как человек театра, был бесконечно далек.
Вот живописный пример. В нашем селе строили элеватор. Я,
зная, что приедут начальники, стал их поджидать в здании администрации. Они
прибыли прямо с объекта, и тут я падаю им прямо в ноги в перемазанные глиной
сапоги: «Товарищи, помогите построить храм!» Когда поднялся, первое, что
услышал, было изумленное: «Бумбараш!» Эффект был просчитан – и он сработал.
Мужики обалдели, потом засмеялись: «Валерий
Сергеевич, да что это вы?!» Да вот, говорю, у меня безвыходное положение. Нужен
фундамент. Они прошли на площадку, посмотрели, подсчитали: «Через год
встречаемся на этом месте. Фундамент будет». Один спонсор предложил: я атеист,
на церковь не дам, а вот машину КамАЗ бери. Я грузовик профукал
– не знал, как его перегнать из Норильска на Алтай. Другой, руководитель
химкомбината из Красноярска, говорит: «Я тебе пригоню цистерну спирта». «Да что
же я с ней буду делать-то? – отвечаю. – Не богоугодное дело, лучше деньгами...»
Он посмотрел на меня иронично: «Если вы, ребята, не знаете, что делать с
цистерной спирта, вам храм никогда не построить!» Дал 200 тысяч. Потом более
опытные люди меня укоряли: «Ни от чего не отказывайся! Доброму вору все впору!
Спирт можно было продать на завод, из него 250 тысяч бутылок водки получилось
бы. Эти 200 тысяч по сравнению с выручкой – коробок спичек!» Ну а как я, играя
в Театре на Таганке, буду заниматься розливом?! Потом научился, конечно: ты
концерт – тебе уголь...
Жертвовали
редко и обычно понемногу. Коллеги из театра давали. Помню, Алла Демидова
принесла деньги: «Возьми!» Я отвечаю: «Алла, это не дорога к храму. Ты иди в
сберкассу, постой в длинной очереди, а уже с квитком придешь ко мне». Почему я
так говорил? Вот я достал миллион, а в это время мальчик из Быстрого Истока
принес на почту рубль: «Тетя, положите на счет церкви!» И этот рубль был для
меня дороже миллиона. Однажды мне передали 500 рублей, на которых было написано:
«От коллектива уборщиц НИИ». Я взамен этих купюр с автографом положил на счет
свои 500 рублей, а их оставил для музея храма. Я книги свои продавал перед
спектаклями в театре. Любимов мне запретил, но я попросил: «Юрий Петрович,
потерпите еще два года!»
В общем,
история страны за последние 12 лет прошла перед моими глазами в проекции
затянувшегося строительства, катавасии с деньгами. Если бы деньги, которые я
собирал тогда, собрать сейчас, можно построить даже два храма. Но тогда все они
превращались в пыль...
В 2001 году
мне исполнилось 60 лет. Я упрекал себя, что дело не закончено. Договорился с
администрацией края, взял в партнеры Иру Линдт, ездил
по селам с концертами. 96 тысяч рублей удалось собрать, я передал их Виталию
Кирьянову, который на месте закупал материалы и руководил строительством, но
все равно на его завершение не хватало, не хватало на колокола.
Мы
уже отказались от каменной церкви, остановившись на
добротной деревянной. А в это время меня пригласили в телепередачу «Без
протокола», а в конце ее дали одну минуту для обращения к телезрителям. Я
сказал: «Если кто-то ко мне относится хорошо, помогите, пожалуйста:
приближается зима, крыши у храма нет, а надо на завершение 300 тысяч рублей».
На следующий день звонок: «Валерий Сергеевич? Это из развлекательного центра.
Приезжайте – сумма вам приготовлена!»
Такое было в
моей жизни впервые – обратился и сразу получил! Я упал перед своими иконами
дома на колени, заплакал... Оказалось, два брата Камальдиновы,
интеллигентные люди. «Мы иноверцы, но мы знаем, что такое храм, пожалуйста,
возьмите!». После этого и другие стали приносить деньги в театр, давали
стройматериалы. У меня огромный список всех, кто жертвовал, начиная с того
самого мальчика с рублем. И за всех я молюсь!
Некоторые
актеры боятся играть колдунов, ведьм... Верующему же человеку страх неведом. Я
ведь много до этого играл всякой нечисти, и никого это
не беспокоит. Мой сын – священник - говорит об этом так: «Пап, твоя профессия -
топор. Топором можно срубить дом, можно сделать много добра. А можно этим же
инструментом много зла наворотить». Этот инструмент,
который внутри меня находится, называется ремесло актера. И если он направлен
на добро В РЕЗУЛЬТАТЕ, то все хорошо. Ну, кто-то же
должен играть Лешего, Бабу Ягу, Кощея Бессмертного! Профессия есть профессия.
Другое дело, как ты ей владеешь. Зачем бояться? Перекрестился, да и с Богом!
Попросил благословение у священника и играй! Ведь я же не становлюсь вампиром!
Страх только один – плохо сыграть.
А вообще один
страх у меня есть: 70 лет атеизма уничтожили страх Божий – понятие о том, что
за наши деяния нас ждет наказание неминуемо. Пока молоды, мы отвергаем это. Вот
чего нужно бояться – ответа за свои дела.
Подготовил В.
НИКОЛАЕВ.
Б№24(539)2010
ФОТО – http://www.ap.altairegion.ru/365-03/6.html
http://www.grif.kiev.ua/arhiv/kulinar/stars2.htm
http://www.b-istoks.ru/dostoprimech.htm
