Чему удивлялся Господь
Не секрет, что
по-настоящему верующих во Христа людей, соблюдающих Его заповеди, устав Церкви,
немного. Бытует мнение, что причиной тому – отсутствие хороших проповедников
слова Божия. Некому «глаголом жечь сердца людей». Однако в Евангелии от Марка (Мк. 6: 2 – 3) говорится о том, что иногда люди не верили
даже проповеди Самого Господа Иисуса Христа. Например,
в Его родном городе Назарете, где Он учил их в
синагоге, исцелил множество больных и одержимых злым духом, совершал
чудотворения. И, наоборот, в городе Капернауме, в
котором проживали язычники, Спаситель нашел такую веру, которую не встретил и
среди богоизбранного народа. Неверие в Назарете и вера в Капернауме... В
обоих случаях в Евангелии используется одно и то же выражение «дивился
Господь». Смысл этого важного момента поясняет святитель Николай Сербский в
книге «Библейские темы», фрагмент которой мы сегодня публикуем.
На протяжении многих лет
Иисус вел Себя с ними (жителями Назарета) как
обыкновенный человек. Никто из них не предполагал, что в таком же, как они, на
вид человеке заключалось все Небо. Кто из тех, кто никогда не видел очага,
может предположить, что в простом куске дерева скрываются пламя, свет и тепло?
Но все же это не извиняет недоверия назаретян... Все это внешние причины, а глубокая внутренняя
причина их недоверия заключалась в них самих, в их окаменевших сердцах и
помраченных умах. Комок воска может быть таким же твердым и холодным, как
камень, но если вы положите воск и камень на солнце, сразу увидите разницу:
воск согреется и растает, а камень останется твердым. Так же было и с
различными людьми в присутствии Иисуса Христа. Не
только «во время оно», но и в наше время.
А в Капернауме
римский сотник (язычник) подошел к Иисусу и просил Его: «Господи! Слуга мой
лежит дома в расслаблении (параличе) и жестоко страдает». Иисус говорит ему: «Я
приду и исцелю его». Но римский сотник остановил Его: «Не трудись, Господи! Я
недостоин, чтобы Ты вошел под кров мой, но скажи слово, и выздоровеет слуга
мой» (Лк. 7, 6, 7).
Какая сила веры! Какое
смирение! Не потому, что сотник не хотел, чтобы такой высокий гость вошел в его
дом, но потому, что считал себя недостойным, грешным, ничтожным для того, чтобы
принять Его под своим кровом. А после и начальник синагоги Иаир,
«пав к ногам Иисуса, просил Его войти к нему в дом, потому что у него была одна
дочь, лет двенадцати, и та была при смерти» (Лк. 8, 41 —42).
И иудейский начальник, и
сотник-язычник оба верили в чудесную силу Христа, но вера сотника несравненно
сильнее веры иудея, ибо Иаир зовет Христа войти к
нему в дом, сотник же не зовет Его прийти, веря, что Тот
одним лишь словом совершит чудо.
Удивился Господь такой
вере язычников, которых евреи за многобожие считали псами.
+ + +
Что удивило бы Господа в
современном мире? Его удивили бы два явления – неверие и вера человека.
Не удивили бы Его
современные идолы – электроника и механика, ибо Он знал все силы, сокрытые в тварной природе... Не удивила бы Его скорость нашего передвижения
в современном транспорте. Что могло удивить Того, Кто
мог ходить по воде, как по суше, проходить сквозь закрытые двери, как будто их
не существовало? Не удивило бы Господа и множество бессмысленных человеческих
революций ради политической и экономической свободы. Он смотрел бы на них как
на волдыри, которые, наполнившись больной кровью, вздуваются и лопаются,
оставляя после себя гной и смрад.
Он звал людей к
одной-единственной революции – революции человека внутри самого себя, к борьбе
против греха в себе, против нравственного тлена и духовной тьмы в самом себе...
В наше время, как и «во время оно», Господь мог бы
удивиться неверию многих и вере многих... В современной России, например,
Господь был бы удивлен неверию тех крещеных сынов и дочерей русского народа,
которые подняли меч на Бога и на свой народ для того, чтобы сделать его
«счастливым». И удивился бы крепкой вере многих и многих миллионов, которые
терпят все ради Христа с непоколебимой верой и ожиданием Его победы... В
Западной Европе Господь был бы удивлен узостью шовинизма и немыслимым
материалистическим цинизмом книжников и фарисеев в Париже, Берлине и Риме, где
умерла вера в Бога и ожил ад земных страстей.
+ + +
В монастыре у «Горы
искушений» я говорил с духовником обители:
– Отче Аврамий,
что в жизни самое важное?
– Вера!
– Только вера?
– Из веры проистекает все остальное.
– Можешь ли ты доказать
это?
– Одним могу, другим не
могу: тем, чье сердце похоже на воск, могу, а тем чье сердце, как камень, не
могу.
– Отче Аврамий,
а что ты считаешь самым важным и высоким в собственной жизни.
– Веру! – решительно
ответил старец.
– А есть ли у тебя личный
опыт действия и плодов веры?
– Как же нет! Величайшими
праздниками моей жизни были моменты великой веры, в эти моменты я реально и
ощутимо чувствовал присутствие Бога в себе и собственное бессмертие. Тогда я
наполнялся такой силой, такой радостью и послушанием каждому брату монастыря,
что готов был мыть и целовать ноги каждому. Когда я, грешный, слабел в вере, то
чувствовал себя живым мертвецом, помраченным, немощным, обиженным на себя и
целый свет.
– А что тебя больше всего
удивляет в людях?
– Неверие неверующих и
крепкая вера верующих... Может ли человек жить без сердца? Человек может
лишиться многих членов, но жизнь будет теплиться в нем. Если
же его лишить сердца, разве он сможет жить? Пока человек существо духовно
нравственное, он живет и здравствует, но когда пропадает вера, где человек?
Остается горсть праха и пыли! Вера – вот что делает человека живым, а неверие
делает мертвецом.
Подготовил В. НИКОЛАЕВ.
Б№10(525)2010
