Смертию смерть поправ...
Книги современного русского писателя и публициста
Валентина Николаева – о патриотизме, об истоках наших побед, поражений. Сегодня
мы публикуем отрывки его размышлений о подвиге нашего народа в Великой Отечественной
войне.
В мировой
истории было так, что под ударами иноземных завоевателей одни народы покорялись
им по причине своей слабости или явного превосходства противника; другие
погибали в неравной борьбе – как маовитяне, арамейцы,
прусы; третьи бросали свои земли и рассеивались по миру... Мы – четвертые, т.
е. относимся к числу тех, кто в жесточайшей борьбе на протяжении всей своей
истории отстаивал свою независимость, невзирая на соотношение сил.
Русский
человек издревле шел на бой, как на смерть. Не в фатальном, безысходном, а в
высшем, священном смысле этого слова. Встав на защиту родной земли, он
сознательно готов был отдать за нее жизнь. Отсюда и этот исторический, чисто
русский ритуал перед битвой: это и переодевание в чистые рубахи, и братские
объятия с товарищами по оружию. А многие вообще снимали доспехи и шли в бой в
этих самых рубахах – чтобы и рука шире размахнулась, и плечо «раззуделось». Если задать себе, да и всем остальным людям
вопрос, в чем же высокий подвиг нашего человека на войне, то на него можно
найти однозначный ответ: это готовность достойно «отдать жизнь за други своя». И чтоб при этом
тебя видели твои товарищи, и чтоб не стыдно было перед ними в твой смертный
час. «На миру и смерть
красна» – родившись в глубине веков, идет с нами по жизни эта чисто русская
поговорка. Особенно ярко проявилось народное подвижничество и самопожертвование
в годы Великой Отечественной войны. Вот что рассказывал прославленный маршал
К.К. Рокоссовский:
– В самый
разгар сражений кому-то в высшем штабе РККА пришло в голову изменить тактику
«окопной войны» на фронте. Верховному главнокомандованию непрерывно докладывали
о больших потерях наших войск из-за «линейной тактики» обороны, заимствованной
еще из Первой мировой. В открытых «по линейке», хотя и
с зигзагами, траншеях бойцы, припавшие к брустверу во время стрельбы по
противнику, несли большие потери от залетавших в окоп бомб, снарядов – одним
взрывом поражало сразу несколько человек, а то и целое отделение, взвод. Решено
было перейти к тактике отрывания не траншей, а индивидуальных ячеек для каждого
бойца, которые соединялись бы по фронту ходами сообщения. В этом, разумеется,
были своя правота и свой резон. Но... без учета «общинного» национального
характера русских, которые в бою привыкли чувствовать локоть товарища, а если и
смерть принимать, то не в какой-то индивидуальной норе, а рядом с ними, на виду
у всех. Я сам попробовал испытать ощущение солдата, находящегося в такой вот
ячейке. Пробыл там во время боя несколько часов с винтовкой, и стало не по
себе: стреляешь в сторону противника, а товарищей не видишь. И чувствуешь себя
одиноким, словно отрезанным от своих. Ничего у нас с
такой попыткой «уменьшить потери» не вышло, пришлось отказаться от этих штабных
нововведений…
Проникся,
выходит, замечательный полководец и обрусевший поляк Константин Рокоссовский
особенностью русского характера. Кто-то сказал: «Есть положения, из которых нет
выхода, но нет положений, из которых нельзя было бы выйти с честью». И это –
умение достойно принять смерть, коль иного выхода уж и впрямь нет. И тогда воин
совершает подвиг, который для многих поколений станет символом стойкости и
героизма. Вы заметили? – в основном только о погибших героях люди слагают
легенды. Будь то «Сказание о Евпатии Коловрате», об Александре Пересвете,
Николае Гастелло, Зое Космодемьянской.
И тем сильнее
нападки наших некоторых прозападных СМИ и «проплаченных»
Соросом «историков» именно на таких героев. Штатные «клеветники
России» идут при этом на откровенный подлог: мол, подумаешь – лег на амбразуру!
Да, скорее всего, споткнулся (это о Матросове). Пошла, видите ли, на разведку в
деревню, да попалась врагу, а в чем ее героизм? (Это о Космодемьянской). Но как
раз именно с Зоей «переоценщикам» истории войны
особенно не повезло. Потому что у убитого немецкого офицера были вскоре найдены
«любительские» снимки, от этапа к этапу, от кадра к кадру отражающие
мужественную смерть героической дочери нашей страны (см.
фото). Попробовали бы вы, критиканы, идти босиком по
снегу после зверских пыток с гордо поднятой головой на казнь. Попробовали бы,
не ежась, стоять под петлей на эшафоте. Попробовали бы вы обратиться к
согнанным на место повешения жителям со словами, в которых столь пророчески
прозвучали бы заверения, что «скоро придут наши», что мы все равно победим...
Отношение к
смерти у русского человека – своей или противника – всегда было
религиозно-мистическое, даже вне зависимости от того, верующий он или атеист.
Иными словами, воинов наших нельзя разделить «по церковному признаку». Их вера
в правоту своего дела исходила на них сверху и живет в их душах независимо от
собственного сознания. Это пришло генетически от наших предков, и этой вере
никогда и никуда не уйти. В самопожертвовании воина, в готовности умереть за
Родину есть радость от сознания того, что этим он спасает свою землю, родных и
близких. А в уничтожении врага он испытывает только удовлетворение. Ненависть к
врагу наш человек способен нести в сердце лишь до того момента, пока перед ним
действительно враг – вооруженный, сражающийся. Но если он повержен, в русском
человеке над всеми чувствами берет верх православное милосердие. Как только
наши войска вступили в 1945 году в Германию, чье воинство оставило за собой на
нашей земле горы трупов, тысячи сожженных городов и сел, незлобивые солдаты
наши расставили полевые кухни на улицах немецких городов – чтобы накормить их
голодающих детей, хотя свои собственные голодали не меньше. А в это время
союзники СССР по антигитлеровской коалиции, обуреваемые запоздалой ненавистью к
противнику, требовали и стерилизовать немцев, и просто
уничтожить их как нацию.
Давайте
спросим и себя, и всех в этом бренном мире: а какой еще народ, если бы ему довелось хлебнуть от немцев
столько бед, как нашему, поступил бы с ними вот так, как мы? Никакой. А потому,
что ненависть, в себе культивируемая, – это самосожжение. Недаром Христос
призывал даже «возлюбить врага своего». А вот американцы этого усвоить так и не
смогли: зачем было уничтожать атомными бомбами мирное население уже фактически
побежденной Японии? Лицо неугасимой ненависти страшно. Она испепеляет души,
ожесточает сердца (известно, что летчик, сбросивший первую атомную бомбу,
окончил свою жизнь в психиатрической больнице).
Волею Божией
в нашем народе смыкаются Воинство Небесное и земное. Мы это чувствуем и с этим
живем.
Подготовил В.
НИКОЛАЕВ.
Б№18(482)2009
