О, дивный остров Валаам!
Спасо-Преображенский монастырь на
Ладожском озере восходит своими истоками к апостольским временам. Именно остров
Валаам, по преданию, посетил апостол Андрей Первозванный. А основателями самого
монастыря стали валаамские чудотворцы – преподобные
Сергий (грек, пришедший из Византии) и Герман (местный житель, карел,
обращенный в православие). Сегодня – 24 сентября – наша Церковь чтит
перенесение их мощей, которые пребывают в гранитной скале под основанием Спасо-Преображенского храма.
О возрасте монастыря достоверных сведений нет. Из одной новгородской летописи известно лишь, что в 1147 году обитель уже существовала. Однако есть свидетельства, что первые подвижники православной веры появились на Валааме еще во времена крещения Киевской Руси. Монастырь действовал здесь до февраля 1940 года,когда, спасаясь от советско-финской войны, монахи перебрались в Финляндию. Монашеская жизнь на Валааме возобновилась в 1989 году, в день памяти апостола Андрея Первозванного.
Монастырские
сады Валаама
Сады Валаамского
монастыря примечательны хотя бы тем, что они самые древние из ныне сохранившихся в России. До настоящего времени сохранились
три сада – Верхний, Средний и Нижний. До сих пор плодоносит и самая старая,
200-летняя, груша.
Некоторые сохранившиеся плодовые
деревья имеют возраст 130 – 160 лет, но большая часть старых деревьев – 90 –
120лет. Здесь самый северный вишневый сад в Европе, уникальные – диаметром
более трех метров! – кусты сортов красной смородины. В парниках, к сожалению,
до нас не дошедших, созревали 8-килограммовые арбузы, 3-килограммовые дыни.
Грунт на валаамских
скалах имеет глубину всего 20 – 30
см. Сами по себе к нему приспособились лишь сосны со
своей поверхностной корневой системой. Для закладки питомников, садов,
оранжерей и огородов создавались искусственные почвы. Стоило это долгого
изнурительного труда. По воспоминаниям современников, для начала на скальных
террасах, защищенных от северных ветров, высыпали гравий. Разгребали,
выравнивали его, чтобы получить ровную горизонтальную поверхность. Поверх
гравия укладывался хворост решеткой до полутора – двух метров. Хворосту
терпеливо давали перегнивать 15 –20лет(!).Он
уплотнялся, оседал, создавал компост – фундамент почвенного слоя. Только затем
на компост высыпали землю.
Землю, которой на Валааме нет!
Десятки лет ее возили сюда с материка – в барках, лодках, мешками, корзинами.
Каждый паломник знал: лучший подарок монастырю – это мешок земли с материка.
Так возникли потрясающие рощи, питомники, цветники, сады, лесопарки…
Вот что писал о монастырских садах
известный русский писатель И.С. Шмелев, дважды побывавший на Валааме – в начале
и в 30-х годах прошлого века:
«Я гляжу вниз. Под скалой
раскинулись монастырские сады. Слава трудников
Валаама, слава – чудо. На камне – лудой называют на Валааме этот камень –
взошли сады. Правильными рядами идут раскидистые яблони, груши-дули, сквозные
вишневые деревья – радость.
Вон и любимые ягодные кусточки
смородины и крыжовника, взятые чинно в жерди, – видно отсюда даже блистающие грозды ягод – сквозные яхонты красной смородины, тяжелые
сережки крыжовника. Прижавшись к скале гранита, чернеет деревянная беседка, вся
в зелени, в черемухе, в сирени и жасмине. Весной-то, какая красота!..
– Садиком любопытствуете? –
спрашивает старичок-послушник в скуфейке. – Да, по весне рай у нас. Соловушки,
ангельское дыхание воздухов, цветики Господни. Голову даже заливает, не
отойдешь. Яблока у нас на весь год братии хватает. На Благовещенье моченым
яблочком угощаемся. А с чайком-то заваришь... И подумайте-то: ведь на камне
произрастание красоты такой! Двадцать лет трудился тут монах Гавриил, землю
таскал на луду плешивую, все сам садил. А вон
поправей, у моста через овраг, другой сад. Там у нас лечебные травы
произрастают. Там на каждой яблоньке, может, десятка на два сортов родится
трудами отца Никанора премудрого. Награды имеем за яблочки, медали золотые. А
цветов-то сколько, какие: иаргины, и... чего-чего
нет! Иконы убираем, и Крест Животворящий, на Воздвиженье, и на хоругви, на
Крестный ход когда... Лилии произрастают даже, белые, чистые, вот архангел-то
Гавриил пишется, с лилиями... самые такие, все трудами. У нас по озеру в июнь-месяце льдинки еще похаживают, а уж сады
цветут-благоухают, дыханье ангельское такое... вон куда уйдешь, а все слыхать, как черемуха подает себя... по всему монастырю,
томит даже, окошки уж прикрываем, размаривает душу...
Чудесна была эта прогулка: одни, в
лесах, без проводника-монаха. Но нас ожидала и другая встреча, многое нам
открывшая: на каменном приступочке сада сидел старичок
и постукивал палочкой по земле.
– Нравится вам здесь, на Валааме?
– Хорошо здесь, душевно. Вот сижу и
гляжу, что белки разделывают. А что я вам скажу, господин... у них тут зверушки
совсем освоились, человека не боятся. Намедни лисицу
видал – на пеньке сидела, хвостиком завилась, облизывается. Я встал – дивлюсь,
а она ничего, ей и без надобности, будто даже разговору желает, только,
понятно, языку нашего у ней нету, не дал Господь.
Перекрестил я ее, «Господь с тобой, творение разумное», – сказал ей, пошел. А
она мне вослед глядит, облизывается. Прямо диво. А сейчас вот на белку
радовался... Она тут все сигала, над часовенкой, будто
ей помолиться надо. Гляжу, а в часовенке шишки лежат еловые, натаскали они, что
ли, на зиму себе... а то так, в игру, какую играют. А в скиту рыбы-ы... утром был я, глядел. Мне монах и говорит: «Трогай
ее клюкой, погладь, они даются». Собралось рыбы на солнышке, чесуя так и горит, только не щуки, а эти... нет, не караси,
а... вроде как голавль, гладкие такие... а может и сиги... Не знаю прозвания.
Ну, я вот этой палочкой и посунул рыбу, в стаю ихнюю... Ничего не пужаются, трутся возле палочки моей, погладил их, поддел...
как уха там, густая-разгустая. На монастырь берут,
когда затребуется. А сами ни-ни, там рыбки и на Пасху
не полагается, строгий скиток.
Заведет наметкой, это, говорит, и корытом можно, легко даются».
К сожалению, запустение 1940 – 1989
годов уничтожило многое из того, что веками создавалось братией монастыря.
Например, за садами квалифицированный уход возобновился только с 1996 года,
когда в монастырь поступил отец Алексий, агроном, остепененный дипломами и
знаниями. Высокообразованный монах создал в монастыре целую агрономическую
службу. Были проведены восстановительные работы с привлечением ученых Мичуринской
сельскохозяйственной академии. Отрадно то, что на Валааме сохранились давно
утраченные на материке сорта и известные, но резко отличающиеся от материковых по вкусу, цвету и форме: Апорт,
Грушовка, Титовка, Антоновка, Анис, Валаамская сласть, Ренет, Аркад, Желтый
налив, Китайка и многие другие.
Остается сказать, что на Валаам из
Пензы организуются паломнические поездки.
В. НИКОЛАЕВ.
Б№40(451)2008
