Священный дар жизни
Почему нельзя отпевать самоубийц, поминать их души во
время церковной молитвы (Божественной
Литургии, панихиды), как же быть
близким людям тех, кто добровольно
ушел из жизни?
На эти вопросы еще в начале
прошлого века отвечал известный церковный деятель дореволюционной
России архиепископ Никон (Рождественский).
Слова Владыки еще более злободневны в наши дни,
когда число самоубийств в России едва ли не самое высокое в мире.
В последние
годы мутною, ядовитою волною разливается по
родной Руси в разных видах неверие, и прежде всего –
неверие в Церковь как живой организм
любви, возглавляемый Христом Спасителем, как воплощенною любовью. Вот
тому пример: вследствие упадка веры вообще
и ослабления, как нравов, так и характеров
умножилось число самоубийств. Убивают
себя юноши, убивают себя 90-летние старики. Опустошается душа, расхищаются из сердца последние остатки веры, стираются последние следы образа Божия,
замирает дух, не остается никакой опоры для борьбы с искушением, и человек решает: нет смысла больше жить и страдать, и в озлоблении на нее, как мятежник, самовольно уходит из жизни. Такова психология большинства случаев самоубийств.
В ее основе лежат неверие в промысел Божий, хула на
благость Божию –
отчаяние – смертные грехи. Смертные потому, что не дают
места покаянию, убивают дух, удаляют, гонят от человека спасающую
Божию благодать. Человек добровольно
и всецело отдает себя во власть врага рода человеческого,
врага Божия, преграждает себе все пути для
благодати: как же возможно будет для него воздействие
– сей благодати? Когда речь идет о спасении, мы должны всегда
помнить, что Бог не спасает нас
насильно. Необходимо, чтобы человек
при исходе из сей жизни имел хотя бы
зачатки произволения ко спасению, чтобы, по крайней мере, не отрицал возможности своего спасения, а следовательно, не терял надежды: мы молимся о тех, кто почил в надежде воскресения и
жизни вечной, в ком осталась хотя бы искра
надежды на Спасителя мира. Тогда и Церковь молится и «о
иже во аде держимых», по слову Василия Великого. Общий закон
спасения выражен в словах: в чем застигну, в
том и сужу, глаголет Господь. Таковы
общие основания для суждения о том, можно
ли молиться за души самоубийц.
Есть еще одна сторона этого вопроса, которую
обыкновенно упускают из виду, хотя она едва ли не важнее всех
теоретических суждений. Это сторона, так сказать, мистическая.
Помнить надо, что такое Церковь в своей сущности. По
учению великого апостола Павла, она есть живое тело Христа Спасителя,
коего Он Сам и есть Глава, а все
верующие – члены, так сказать, живые клеточки всего великого
организма любви, объединяющей всех верующих со Христом
и во Христе. Любовь приводит в соприкосновение душу молящегося
с душою того, за кого она молится. Но сие соприкосновение бывает целительно для последнего
только тогда, когда он еще не умер
для тела Христова. Хотя и не очищен от греховной
нечистоты, но ушел из земной жизни с
верою в молитву Церкви, с надеждою на воскресение во Христе. Тогда молитва
любви, восходя к Искупителю мира, несет от Него исцеляющую благодать душе почившего. Такая молитва и Господу угодна – как жертва любви за почившего, и для молящегося полезна – как животворящее дело его любви. Как исполнение
заповеди Господней. Такая молитва проникает небеса и отверзает
двери милосердия Божия к почившим в вере нашим братьям и кровью Господа омывает их грехи. Теперь примените сию мысль к тому несчастному, кто отсечен от Церкви невидимым судом Божиим за смертный грех отчаяния, в каком умер как самоубийца. Пользы ему такая молитва не принесет. И причина тому не вне сего несчастного, а
в нем самом, в том настроении, в каком он перешел в другую жизнь. Это настроение упорного
сопротивления Богу и святой Церкви.
Он сам не хочет себе спасения. А
перемена настроения там, в другом
мире, невозможна. Бог насильно не
спасает. Это первое. Второе: невыносим
свет для глаз болеющих. Невыносимо приближение к Богу для души, умершей в грехе нераскаянном. Кто знает? Может, наша молитва о человеке,
умершем в состоянии ожесточения, будет только еще больше тревожить и усиливать
в нем враждебные чувства к Богу...
Посему вместо пользы молитва за того,
кто ушел отсюда в нераскаянном грехе
отчаяния и хулы на Бога, может и ему
принести вред, и тому, кто за него
молится. Иными словами, молящийся подвергает свою душу опасности заражения тем настроением, с которым покидают этот мир самоубийцы. Спросите любого психиатра, и он вам скажет, что при разговорах о самоубийцах, о способах их самоубийства
у впечатлительных людей нередко
появляются так называемые навязчивые мысли, а по-нашему, православному, просто
демонские искушения, влекущие слабых людей
к тому же преступлению... Как у
человека, смотрящего вниз с вершины высокой
скалы или колокольни, откуда-то
появляется мимолетная мысль –
броситься вниз... А ведь в молитве,
как я сказал, мы как бы соприкасаемся своею душою с душой того, за кого молимся... Обо всем этом пусть подумают те, которые требуют от служителей Церкви молитв о самоубийцах.
Однако
никто не может запретить лично каждому из
нас «излить свою душу» в молитве
перед Господом, «поведать Ему печали
свои». Это не одно и то же с
молитвенным ходатайством за покойника. Так, известный оптинский старец Леонид рассказал своему ученику, отец которого наложил на себя руки, о том, каким образом молиться о самоубийцах. Вот текст этой молитвы:
«Взыщи, Господи, душу отца моего
(сестры, матери, брата) и, еще возможно есть,
помилуй! Неисследимы судьбы Твои. Не постави мне в грех
сей молитвы. Но да будет свята воля Твоя!»
Так учил и утешал богомудрый старец
своего ученика, бывшего в печали и скорби великой. В этом наставлении и для
каждого христианина, находящегося в подобном
положении, есть много утешительного, успокаивающего скорбную душу в
предании и себя, и покойника в волю Божию, всегда благую и премудрую... И верный, смиренный сын Церкви не станет требовать от Церкви большего.
Подготовил В. НИКОЛАЕВ.
Б№13(434)2008
