Скажем жизни «Да»

11 января – память 14 тысяч мучеников-младенцев, убитых по приказу царя Ирода (около 2006 лет назад)

Это были первые мученики за Христа. Но и спустя две тысячи лет дело царя-изувера живет. С той лишь разницей, что функции иродовых палачей теперь прилежно исполняют люди в белых халатах (врачами этих людей язык не поворачивается назвать). Миллионы не родившихся младенцев в России вырезаются ежегодно в абортариях – этих страшных фабриках смерти, обрекающих наш народ на стремительное вымирание. Учеными из США, обследовавшими при помощи специальной аппаратуры 12-недельный эмбрионы, было обнаружено, что перед ними полностью сформированный человек. При проведении аборта он предчувствует свою гибель. Когда к нему приближается абортивный инструмент, его сердцебиение учащалось от 140 до 200 ударов в минуту. При этом ребенок начинал быстро двигаться в поисках спасения от смерти и широко открывал ротик, словно кричал в ужасе от надвигающейся смерти. Этому позорному богомерзкому явлению посвящена специальная глава в книге профессора Московской духовной академии диакона Андрея Кураева. Выдержки из этой главы мы публикуем в нашей газете в канун скорбной даты памяти младенцев-мучеников. А начал богослов главу с ответа на вопрос: почему среди женщин так велико число яростных сторонниц абортов?

Есть такой закон человеческой психологии, что человек не может убить человека. Ну не может этого сделать! Поэтому любое убийство в реальной жизни должно предваряться убийством виртуальным – словесным. Нельзя убить человека, можно убить «черномазого», «жида», «коммуняку»... Их можно убить – «мерзавца», «бандита»... Человека нельзя убить. И поэтому такая самка (женщиной сторонницу аборта назвать трудно) не называет ребенком того, кого она хочет убить. Потому что тогда, признав, сказав, что это «ребенок», она уже не сможет его убить. Поэтому она обзывает его плодом.

Напротив, когда женщина ждет ребеночка, на каком бы сроке она ни находилась, для нее это уже малыш. Одни женщины понимают, что эмбрион – уже самостоятельная жизнь. А другие считают, что это лишь опухоль в материнском организме, с которой можно поступить, как, скажем, с грязью под ногтями – взял и вычистил. И в этом для них нет никакого нравственного преступления. Но вот, например, в Индии празднуют годовщину ребенка через три месяца после его рождения. Считают, что 9 месяцев в утробе матери – это не подготовка к жизни, а это уже жизнь.

С женщиной, сделавшей аборт, происходит очень много плохих вещей. Прежде всего, она грешит против себя самой, против своего организма, который настраивается на выполнение своего высшего призвания – родить новую жизнь, а тут, как бы на взлете, идет удар молотком по всем системам. Это биологическая катастрофа. Во-вторых, это огромная психологическая травма. В-третьих, этот поступок бросает очень серьезную тень на отношения души с Богом.

Дискуссия сторонников и противников аборта сводится к одному вопросу. Сторонники считают, что плод в утробе матери – часть ее организма, поэтому женщина вправе со своим организмом делать все, что хочет. Например, захотела короткие волосы – пошла и подстриглась. Захотела матку почистить – пошла и почистила. Противники аборта говорят, что зародыш – это уже больше, чем часть организма. Это уже самостоятельная жизнь. Да, он не может жить вне организма матери. Но ведь отдельно от матери и людей не может жить не только четырехмесячный зародыш, но и четырехмесячный новорожденный. Тем не менее, убийство новорожденного младенца считается убийством самостоятельной жизни. А ликвидация этой же жизни на несколько месяцев раньше отчего-то считается нравственно безупречным поступком.

Самое страшное то, что большинство абортов делается не по медицинским показаниям, а по социальным. Люди не хотят иметь ребенка. Почему? «Мы не сможем прокормить его, достойно воспитать», – говорят они. Конечно, жить сегодня тяжело. Но предположим, что у меня четверо детей. После обвала рубля в 1998 году уровень моей зарплаты резко снизился. И вот я собираю своих детей и говорю: «Вы знаете, у нас проблема. Я стал получать намного меньше, чем раньше, и не смогу дать вам все, что собирался. Поэтому одно из двух: или мы все будем жить гораздо беднее, и тогда Вова откажется от уроков тенниса, Маша – от уроков японского языка, а Петя перестанет ходить на уроки музыки. Или же мы сохраним прежний уровень жизни, но убьем младшенькую Танечку, тем более что она еще маленькая и ничего не поймет. На этом мы с вами сэкономим, и деньги, которые пошли бы на Танечку, пойдут на сохранение прежнего уровня жизни».

Дикость? Но почему же считается вполне нормальным сэкономить на жизни ребенка, находящегося в лоне матери? Японские врачи сняли фильм «Беззвучный крик», который у нас даже запрещают показывать в школах старшеклассникам. Японские медики ввели световод в матку беременной женщины, дали подсветку, а затем снимали, что испытывает малыш в утробе матери во время аборта. А он – кричит, когда щипцами откусывают ему ручки, ножки. Ведь из тела матери его вынимают по частям. Малыш чувствует все, что с ним делают: как травят табаком и наркотиками, алкоголем. Как убивают...

Недавно я вспомнил слова одного преподавателя семинарии, когда в начале 80-х годов мы обсуждали с ним очередное убийство – то, что называлось «свинцовой мерзостью советской жизни». Он сказал: «На самом деле я греховный человек, потому что порой радуюсь, когда слышу о коррупции, взяточничестве чиновников, воровстве. Если бы этого не было, правыми бы оказались коммунисты, утверждавшие, что можно на земле без Бога построить рай или воспитать нового человека. Тогда Христос был бы не нужен на Земле. А когда я вижу, что на самом деле люди страдают в самом «совершенном» обществе, значит, все же правы христиане, утверждающие, что без Бога ни до порога».

Моя позиция очень похожа. Я думаю, было бы очень странно, если бы Россия сейчас была счастливой, процветающей страной. Россия не может быть счастливой – страна, в которой на одного родившегося ребеночка приходится три вычищенных, занимающая первое место в мире по количеству абортов. Если бы мы, граждане страны, затопленной кровью не родившихся младенцев, жили бы богато и счастливо, тогда можно было бы сказать: «Боже, да есть ли ты?»

Есть такое мнение, что, дескать, аборт – это, конечно, плохо. Но все же лучше, чем детдом, лучше, чем измученная болезнями душа ребенка... На самом деле взрослый человек обычно отчаянно цепляется за жизнь и предпочитает смерти любые условия существования. Иногда он готов сдаться в плен, оказаться в совершенно невыносимой ситуации, чтобы только сохранить жизнь... Поэтому лучше не решать за ребенка – жить ему или нет. Давайте дадим ему шанс.

Подготовил В. НИКОЛАЕВ.

Б№3(424)2008