Тысячелетнее слово

Известный русский писатель-публицист Михаил Петрович Лобанов к Богу пришел уже на склоне лет. Недавно по благословению епископа Мурманского и Мончегорского Симона вышла его последняя книга – опыт духовной автобиографии «В сражении и любви». В нее вошли беседы автора со студентами глазуновской Академии живописи, ваяния и зодчества. Фрагменты этих бесед, которые мы сегодня публикуем, наверняка заставят и наших читателей по-новому взглянуть на историю и значение великой русской литературы.

Фундаментальное свойство русской литературы – то, что это литература Слова. Слова Логоса. Тысячелетняя ее история открывается «Словом о Законе и Благодати» митрополита Илариона (XI век). Здесь Ветхому Завету – «Закону», национально ограниченному, замкнутому на одном еврейском народе, противопоставляется Новый Завет – «Благодать», универсальный характер христианства. Из «Повести временных лет», которую написал в 1112 году преподобный Нестор летописец, известно, что к князю Владимиру приходили хазарские евреи, убеждая его принять их иудейскую веру. Ответом на этот соблазн были следующие слова Владимира: «Как же вы иных учите, а сами отвергнуты Богом и рассеяны? Если бы Бог любил вас и ваш закон, не были бы вы рассеяны по чужим землям. Или и нам того же хотите?» Русский князь отверг иудейский закон...

Говоря об отличии Нового Завета от Ветхого Завета, упомянутый митрополит Иларион видит величайшее благо для Руси в распространении христианского света на ней, воздает хвалу князю Владимиру, крестившему Русь. И главным направлением древнерусской литературы становится утверждение ценностей, связанных с христианской этикой и христианским государством.

Уникальное, пожалуй, явление в истории европейской агиографии (жизнеописаний святых) – появление на Руси «Сказания о Борисе и Глебе» (XII век) – о первых канонизированных русских святых, юных князьях Борисе и Глебе, принявших смерть от своего старшего брата Святополка Окаянного. С пронзительной силой заявила здесь о себе идея кротости, смирения, добровольного принятия мученичества во имя Христа. Из этого события, как из зеркала, выросла наша многовековая история с ее трагедиями и загадками, братоубийство: нескончаемое на протяжении веков (от розни удельных князей, приведшей к монголо-татарскому завоеванию Руси, от Смутного времени, церковного раскола до Гражданской войны 1917 – 1922 года). Не отсюда ли и покорность, терпение народа? Но есть и некая религиозная тайна в этом смирении, жертвенности (образы страстотерпцев Бориса и Глеба в одном из сказаний являются воинам: Александра Невского, вдохновляя их в сражении с врагом).

При идеале смирения древнерусскому человеку в то же время свойственно развитое чувство внутреннего достоинства, различения ценностей истинных и мнимых в человеке. Автор «Моления Даниила Заточника» (начало XIII века) обращается к своему господину: «Не смотри на внешность мою, но посмотри, каков я внутри... Ибо нищий мудрый – что золото в грязном сосуде, а богатый разодетый да глупый – что шелковая подушка соломой набита». И уже спустя шесть столетий, в XIX веке славянофил К. Аксаков в своих «Опытах синонимов. Публика – народ», противопоставляя «публику» (представителей высшего сословия) народу, скажет: «И в публике есть золото и грязь, и в народе есть золото и грязь, но в публике грязь в золоте, в народе – золото в грязи».

К XVII веку относятся записи духовных стихов, хотя существовали они задолго до этого. Исполнителями, а зачастую и создателями этих стихов были калики перехожие, слепые певцы, которые бродили по деревням, пели на ярмарках, на монастырских дворах и т.д. Содержанием духовных стихов были ветхозаветные, евангельские сюжеты, апокрифы, истории из жития святых, о праведниках и грешниках, представления о мироздании, его начале и судьбах. Сколько в них умилительного и вместе с тем глубокого. Вот один из них – «Об исходе души из тела».

Душа с телом расставалась, как птенец со гнездом.

Возлетает и восходит в незнакомый мир...

Оставляет все житейское попечение,

Честь и славу, богатство маловременное...

Переселяется во ин век бесконечный...

Тама зреет лица и вещи преужасные,

Добрых ангел и воздушных духов темные.

Вопрошают душу ангелы об делах ея,

Не дают ей ни малейшего послабления:

«Вспомни, как на оном свете во грехах жила, –

Здесь грехами твоими, как сетьми, свяжут тя».

«Вы помилуйте, помилуйте, вы, добрии ангелы.

Не отдайте мя, несчастную, в руки злых духов,

Но ведите меня ко Господу милосердному.

Я при смерти в делах своих покаялась».

Здесь даже слишком обытовлена потусторонняя тайна, но сколько пронзительного в стенании трепетной души, умоляющей ангелов не отдавать ее, несчастную в «руки злых духов», а вести ее скорее ко Господу, в милосердие Которого она верит.

Глубоко верующим человеком был наш великий ученый и писатель М.В. Ломоносов. Он не отделял (в отличие от некоторых современных ученых, например академика Гинзбурга и профессора Капицы, выступающих против преподавания в российских школах «Основ православной культуры». – Прим, ред.) резкой чертой веру от науки, видя источник их в Божественном откровении. «Достойны посмеяния те люди, – говорит он, – которые дерзают по физике изъяснить непонятные чудеса Божии и самые страшные христианские тайны». В знаменитых духовных одах Ломоносов при виде исполненных чудес явлений природы славословит величие Творца.

С идеей нравственного воспитания личности связано творчество Д. И.Фонвизина. В молодости он увлекался Вольтером, был постоянным участником кружка атеистически настроенных вольнодумцев. Но судьба спасла его от западной смерти. Вольтерьянец в молодости, он с годами все больше проникался светом веры и кончает жизнь глубоко религиозным человеком. По рассказу очевидцев, уже в парализованном состоянии, сидя однажды в церкви Московского университета, он говорил студентам, указывая на себя: «Дети! Возьмите меня в пример: я наказан за свое вольнодумство! Не оскорбляйте Бога ни словами, ни мыслью!»

Подготовил В. НИКОЛАЕВ.

Б№42(411)2007