О
военном священно - служении
Из истории
Первое летописное упоминание об
участии священнослужителей в военных походах относятся к 1011 году, когда
великий князь Киевский Владимир Мономах во главе объединённых русских дружин
предпринял поход против «дикой степи». Столетием позже в эпоху святого князя
Андрея Боголюбского духовенство уже постоянно
присутствует в военных дружинах, разделяя тяготы и лишении походов.
В XVII веке с образованием регулярной
армии и чёткой регламентацией всех сторон её жизни существенные изменения
коснулись и вопроса пастырского окормления воинов. В российской армии
Петровских времён вводятся штатные должности полковых священников с подчинением
их обер-священникам (старшим
священникам) армии и флота. В царствовании императора Павла I обер-священники были подчинены Протопресвитеру армии
и флота, а военное и флотское духовенство выделено в отдельную структуру внутри
церкви.
С незначительными изменениями ведомство
Протопресвитера просуществовало в российской армии до 1918 года вплоть до её
расформирования. В новейшей российской истории заметной вехой в развитии
взаимоотношений между вооруженными силами и Русской Православной Церковью стало
подписание соглашения о взаимодействии от 1997 года, которое и по сей день
является нормативной и правовой базой для осуществления миссии Церкви в военной
среде.
В настоящее время на территории
Пензенской Епархии существуют четыре воинских храма стационара и два
передвижных. С одним из них – храмом Святого праведного воина Фёдора Ушакова
мне по благословению Высокопреосвященнейшего ФИЛАРЕТА
Архиепископа Пензенского и Кузнецкого, посчастливилось принять участие в
заметном событии прошлого года военно-стратегических учениях «Стабильность
2008», прошедших в сентябре 2008 года на территории Приволжско
Уральского военного округа. В период учений мною вёлся дневник, который в
значительном сокращении приводится ниже.
Наши дни
Известие о готовящихся
широкомасштабных военных учениях на территории ПУрВО
и о предполагаемом участии в них духовенства произвело на меня двоякое
впечатление.
Еще в студенческие годы, в
семинарии, я зачитывался воспоминаниями дореволюционного военного духовенства,
и мои представления о служении пастыря в армии сложились под сильным
воздействием книги “Дневник военного священника“ священномученика
отца Серафима Серебрянского.
В 1997 году по окончании Московской
Духовной Семинарии, получив назначение в закрытый военный гарнизон, с огромной
жаждой быть полезным Отечеству и Церкви приступил к исполнению своих
обязанностей. Но моему энтузиазму пришлось столкнуться с прочной стеной
армейского консерватизма, и чтобы растопить ее потребовались многие годы.
И вот, лишь спустя 11 лет после
начала моего служения, представилась возможность принять участие в военных
учениях и в условиях, максимально приближенных к
боевым, духовно поддерживать людей в погонах.
“Слава Тебе Господи! Наконец-то,
хоть какое-то движение! “ – такие чувства переполняли меня накануне учений.
Дело в том, что после подписания “Соглашения о взаимодействии“ прошло более 10
лет, и за это время мы если не топтались на месте, то двигались вперед
достаточно медленно. Но во всей этой “бочке меда“ для меня была и “ложка
дегтя“. Хотя и на время, но мне надлежало расстаться со своей паствой и
воинской частью, которую я окормлял 11 лет, и
отправиться на учения в составе иного военного формирования.
Новый воинский коллектив – это
всегда новые люди. “Как будет воспринято ими присутствие священника? Насколько
мое служение будет востребовано? “ – эти вопросы доставляли мне некоторое
переживание.
3 сентября началась наша
командировка. В 14.00, освятив военную технику и благословив личный состав, мы
3-мя эшелонами выдвинулись к месту проведения военных учений. Путь оказался
долгим и довольно изнурительным. Пытаясь скоротать время в беседах с
военнослужащими, я узнал много интересного о традициях воинской части, и кроме
того, постарался припомнить лекции, начитанные за годы преподавания в
Пензенском духовном училище. К концу пути мои попутчики, а это офицеры отдела
воспитательной работы, уже неплохо разбирались в Церковной истории, и кроме
того, знали, что греческие Василевсы, русские
императоры, выдающиеся полководцы за великую честь почитали прислуживать за
Божественной Литургией и, тем более, читать Апостол. Так Господь сподобил меня
обрести не только первых прихожан, но и помощников.
В воскресный день 7 сентября была
совершена первая Божественная Литургия в поле. Совершив всенощную и прочитав
положенное молитвенное правило, долго не мог заснуть. Практически вся ночь
прошла в духовном волнении как на Пасху.
И вот он – главный и трепетный
момент! когда среди пустынного и дикого поля в небольшом,
но уютном храмике, наполненном молящимися, хлеб и
вино предложения стали телом и кровью Господа нашего Иисуса Христа. Внутренний
мир наполнил сердца собравшихся.
Заместитель командира бригады по
воспитательной работе, исполнявший во время Богослужения обязанности пономаря и
чтеца, чуть позже делился своими переживаниями: “Вы знаете батюшка, мне бы
хотелось каждое теперь воскресенье, как и сегодня, причащаться Святых Тайн. “
Позиции нашей бригады растянулись
почти на двадцать километров. За три дня мы объехали все дивизионы и отдаленные
батареи охранения. Служили молебен перед началом всякого дела, освящали
блиндажи, предназначенные для проживания, палатки, технику; раздавали духовную
литературу, нательные крестики.
Еще накануне учений для самого себя
я попытался осмыслить их значение в духовном плане. Очевидно, что сегодня
Россия является одним из сдерживающих факторов в стремлении ряда государств
установить новый мировой порядок. Наглядной демонстрацией сего были события в
Осетии, и возможно именно того порядка, о котором примерно повествует книга
“Откровение“ Иоанна Богослова.
Полагаю, что в том числе и от успеха этих учений
зависит - отрезвятся ли за океаном горячие головы, наблюдающие сегодня за
каждым нашим боевым пуском и за каждым перемещением войск.
Слаженность же действий военных
коллективов – это есть свидетельство того, что жива Россия. Жива своими верными
сынами, способными на месяц, а, если потребуется и на больший срок,
пожертвовать комфортом и сытостью жизни, к которым нас приучали последние годы,
и провести это время в суровых полевых условиях, ради таких высоких понятий как
долг, отечество, честь.
Рассказывая в целом о духовных
традициях Русского воинства, подобное понимание духовного смысла учения я
стремился донести до военнослужащих. И эти мысли, замечу, находили отклик в их
сердцах.
К концу первой недели нашего пребывания
в поле погода резко ухудшилась. Ввиду непролазной грязи по полигону стало
возможным передвигаться только при помощи тяжелой спецтехники. К этому времени
моим опасениям о востребованности нашего служения
суждено было практически рассеяться. Поначалу, в первые
дни пребывания в поле, народ просто трезвел – трезвел по мере завершения
запасов спиртного, чуть позже, в условиях изоляции от массированного прессинга
наших СМИ, - народ начал мыслить, и наконец, трезветь в плане духовном.
Удивительным образом, но мне удалось быть свидетелем того, как в суровых
условиях полей человеческие души, подобно древним фрескам, по мере
прикосновения к ним умелой руки реставратора, очищаясь, слой за слоем,
представали в подлинной своей красоте. В суровых условиях, когда кроме
бескрайнего поля и населяющих его сусликов делить нечего, большая часть
условностей, правящих современным миром, теряют свою ценность и подлинной
ценностью становятся теплота души и человеческое
общение.
Между тем, у многих военных, да и у
граждан, призванных из запаса, налицо внутренний психологический 
барьер, не позволяющий переступить
порог храма. Мы совершали Богослужение каждые утро и вечер и созывали в храм
колокольным звоном, однако многие из них оставались за “церковной оградой“.
Поэтому в промежутках между службой я старался посетить близлежащие курилки,
где обычно собирался народ. После первой же беседы несколько человек пожелали
зайти в храм, попросили крестики и брошюрки, чтобы подготовиться к исповеди и
причащению Святых Тайн.
Данная форма миссионерской работы в
виде непринужденной беседы, пожалуй, одна из самых продуктивных. Замечу, что
священнику при этом не следует навязывать свои темы для бесед. Само присутствие
его в этой среде уже миссионерство. Достаточно просто выслушать людей, немного
утомленных, где-то слегка озлобленных. Здесь, в поле, ради того, чтобы просто
скоротать время, они будут рады побеседовать и со священником. Но не стоит сразу же лезть в их души, а вот когда у них зародится хотя
бы какое-то уважение к пастырю, тогда они сами зададут вопросы на интересующие
их темы, причем самого что ни на есть духовного плана.
В период проведения учений выпало
немало как Православных праздников, так и дней воинской славы, и о каждом из
них мы старались дать историческую справку, информируя личный состав на
утреннем построении. Единственный памятный день из истории нашего отечества,
который был упущен нами из вида – это 21 сентября, день славной победы на
Куликовом поле, совпадающий с праздником Рождества Пресвятой Богородицы.
Буквально вечером, в тот же день, после службы зашедший приложиться к святым
иконам молодой лейтенант заметил, как блеснули росинки, стекающие с нимба иконы
святого благоверного князя Дмитрия Донского. Я всегда довольно скептически
относился ко всяким проявлениям “чудесности“, но это был реальный факт мироточения. Позволю заметить, что за предшествующие восемь
лет нахождения иконы в храме ничего подобного не наблюдалось. Как обьяснить это?..
Полагаю – это было напоминанием нам
о том, что в таких же полях, несколько столетий назад, наши предки с Божией
помощью одержали великую победу, и что мы, находящиеся здесь сегодня, являемся
преемниками и продолжателями их ратного подвига. Кроме того, думаю – это и
утешение для нас военных священников, свидетельство того, что
Сам Господь Благословляет наши труды.
К среде, 17 сентября, погода немного
установилась, и ветерок немного просушил дороги. Вечером к нам заглянул
командир второго дивизиона и просил посетить его подразделение ввиду упаднических настроений среди личного состава.
Люди, находясь уже третий месяц в
поле, несколько раз осуществляли перепланировку позиций, КП бригады –
откапывали, затем зарывали и снова откапывали траншеи, капониры. Причем, они
устали не столько от физической работы, сколько от бессмысленности, с их точки
зрения, труда. Что не смогло не сказаться на боевой духе.
Наш приезд с храмом для них был целым событием. Службу
начали пораньше, еще в полумраке, чтобы желающие причаститься могли попасть на
завтрак. Отблеск первых лучей солнца на куполе полевого храма, колокольный
звон, разносящийся по степи на многие километры, мерцание свечей в руках
военнослужащих – создавало непередаваемое молитвенное настроение. На
богослужение собралось более 40 человек, в том числе и из соседних
подразделений.
На проповеди я пытался говорить о
духовном смысле послушания им о святых спасающихся, занимаясь, казалось бы,
бессмысленным трудом.
К концу службы нас просто умилил
один военнослужащий «срочник» из Перми. Услышав
колокольный звон, он около шести километров прошел пешком по степи, чтобы
принять таинство Крещения. В оставшиеся дни мы с храмом посетили оставшиеся
дивизионы и батареи. За три недели в условиях изоляции люди ощущали
информационный голод и были рады той духовной литературе, которую мы привезли с
собой. Отрадно, что образовавшийся вакуум нам отчасти удалось восполнить и при
этом ни чем попало, ни каким-то суррогатом, а проповедью о Христе.
За полтора месяца пребывания в поле
у меня сложилось глубокое убеждение, что людские души в период проведения военных
учений – это та Евангельская почва, на которую легко ложатся семена Слова
Божия. Только за один месяц “порог полевого храма“ переступили, то есть впервые
в жизни исповедовались и причастились более пятидесяти зрелых, сформировавшихся
в своих убеждениях, мужиков – а это значительно больше, чем за 11 лет моего
служения в военном гарнизоне.
Служение доброго пастыря в этой
среде не только востребовано, но и просто необходимо. Подавляющее большинство,
около 85%, сегодня отождествляют себя с Православной культурой, а остальные 15
– с уважением относятся к ней. Проповедь о Христе понятна людям различных
категорий и способна объединить воинский коллектив в единый организм, готовый
выполнять поставленные боевые задачи. Эти учения, воинский коллектив, с которым
мне пришлось провести это время в полях, заняли заметное место в моем сердце. Я
искренне радовался успехам моей новой паствы, тому, что ракеты, которые мы
освятили, попали точно в цель, тому, что командира бригады по итогам учений
наградили орденом за военные заслуги, и особенно тому, что все живыми и
здоровыми вернулись домой.
Руководитель отдела по взаимодействию с вооружёнными силами
Пензенского Епархиального управления
протоирей Николай Грошев
Фото – автора
