С   Л Ю Б О В Ь Ю   С Т У П А Ю   П О   З Е М Л Е

 

Чувство общности, которое Великий пост стремится установить, не ограничивается нашими отношениями с Богом и нашими отношениями с окружающими людьми. Оно простирается гораздо шире. Великий пост – это время, когда мы восстанавливаем отношения с вещественным миром: во-первых, с нашим физическим телом, и затем с миром природы – с животными и растениями, с землей, воздухом, огнем и водой, с которыми мы вступаем в контакт физически. Великий пост возобновляет наше членство не только в человеческом обществе, но равным образом и в космической koinonia. «Тот, кто не любит деревья, не любит Христа», как говорил о. Амфилохиос, старец Патмоса. Это также одно из значений Великого поста.

«Все, что живет – свято», сказал великий английский поэт восемнадцатого века, Вильям Блейк. Поясняя его слова, мы можем добавить, что все, что создал Бог – в каком-то смысле живет. Великий пост очищает двери нашего восприятия, чтобы мы вновь увидели эту истинную и всеобъемлющую святость. Великий пост учит нас, выражаясь фразой, которую упо­требляли американские индейцы «с любовью ступать по земле». Сталкиваясь, как мы сегодня, с экологическим кризисом, который возрастает с неимоверной быстротой, мы можем восстановить сакраментальный взгляд на Вселенную через соблюдение Великого поста.

Каким же образом? Слишком легко неверно истолковывать Великий пост в манихейском смысле. Люди часто думают, что из-за того, что им рекомендуют ограничиваться в пище, в ней должно быть что-то постыдное. Кроме того, когда супружеские пары понуждаются воздерживаться от физических отношений в течение Великого поста, может возникнуть опасность, что они будут считать секс осквернением. Такие заключения ошибочны и очень вредны. «И увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма» (Быт. 1, 31). Наши тела, будучи сотворены Богом, – изначально хороши; еда и питье – дар Бога, так же и секс; все сотворенные вещи являются знаком Его присутствия, способом общения с Ним.

Почему же нам тогда велят ограничивать себя в пище и воздерживаться? Ответ состоит в том, что, хотя мир как творение Божие – «весьма хорош», он одновременно падший мир. Наше отношение к божественному творению было искажено грехом – как первородным, который мы все наследуем, так и грехами, которые каждый из нас творит лично. Ограничение в пище и воздержание исправляют искажение в наших отношениях с вещественным миром, очищая нас от последствий греховности и восстанавливая наше первичное видение тварного мира.

Пост учит нас главным образом надлежаще относиться к нашему телу, со всеми его потребностями и желаниями. С помощью поста мы приучаем тело участвовать в духовной жизни, чтобы оно стало, выражаясь словами св. Максима Исповедника, «вестником души». Наша цель – это не угнетение тела, а его преобразование. В правильном понимании аскетизм – это борьба не против, а за наше тело. Через аскетическую сдержанность мы подтверждаем материальность нашего тела, но в то же время мы пытаемся одухотворить эту материальность. Аскетизм не означает, что мы отвергаем законное удовольствие, получаемое от еды, а также в рамках семьи – на гораздо более глубоком уровне – от физических отношений. Ограничение в пище и воздержание содействуют в освобождении нас от жадности и вожделения, чтобы эти две вещи стали не средством личного удовольствия, а выражением межличностного общения.

Возрождая должное отношение к своим телам посредством Великого поста, мы также возрождаем должное отношение к творению в целом. Нам дается возможность ценить каждую вещь саму по себе, а не только за то, чем она может быть нам полезна, и в то же время нам дается возможность увидеть божественное присутствие внутри каждой вещи. Христианин, как было однажды сказано, это тот, кто, куда бы он ни смотрел, везде видит Христа и радуется о Нем: «Подними камень; и ты найдешь Меня; разруби дерево надвое, и там Я есть». Это и есть настоящая цель поста: он делает творение личностным и одухотворенным, чтобы мы вновь обрели чувство благоговения перед святостью земли. Он помогает нам увидеть все в Боге и Бога во всем.

Таким путем, посредством поста и добровольной сдержанности, мы приближаемся по духу к Благословенной Деве Марии в момент Благовещения, и мы утверждаем нашу свободу и личность в Боге. Пока в нас преобладают жадность и вожделение, то в наших отношениях с материальным миром мы остаемся глубоко несвободными и безличностными. Как только мы прекращаем смотреть на материальные вещи как на объекты и относиться к ним как к средству личностного общения, как только мы перестаем их безудержно хватать и начинаем приносить их Богу в благодарении, тогда мы снова становимся свободными и обретаем свою личность. И одновременно мы совершаем очень важный переход, о котором так часто говорят экологи, от образа жизни, основывающегося на том, что я хочу, к образу жизни, основывающемуся на том, что мне необходимо.

Такого рода воздушных змеев нам предлагается запускать каждый Великий пост. Великая четыредесятница утверждает мировоззрение, которое полностью противоречит нормам нашего потребительского общества. Великий пост каждый год наступает заново, посему мы можем сделать его временем внутренней весны, то есть, поводом для обновленной жертвы и самоприношения; для обновления в обучении крещальным обетам и для обновленного миссионерского свидетельства, для обновления общения между собой и ближними, и между собой и окружающим миром.

Великий пост совсем не отвергает мир, в действительности он напряженно утверждает его. Это падший мир, полный уродства и загрязнения, которые порождаются человеческим грехом и эгоизмом. Но это также Божий мир, мир, полный красоты и чудес, отмеченных рукой Творца, и мы можем вновь обрести его через должное соблюдение Великого поста.

 

Перевод Алевтины Волгиной

 

Церковный вестник №5(306)

(вернуться к началу)