06.10.2010
Чего боятся
родители?
Загадочная русская душа: детей своих мы непременно крестим при рождении
и перед 1 сентября водим причащаться, но при этом мы против,
чтобы в школе им преподавали православную культуру. Мы хотим, чтобы Бог помог
нашим кровиночкам не болеть и получать пятерки, но против,
чтобы в школе им забивали голову рассказами о том, что предки наши в Бога
верили. Это все равно как купить много умных книг, но… не открывать их, чтобы
глаза не ломать.
Больше всего нас пугает неизвестность.
Чтобы развеять страх относительно нового предмета, сегодня мы публикуем один
параграф из учебника Андрея Кураева «Основы православной культуры». Итак, урок
«Золотое правило этики»:
«Представь, на улице поднялся ветер и несет тебе в лицо пыль и мусор.
Неужели ты раскроешь глаза пошире? Нет, конечно. А
если в вашей компании стали сплетничать об одном вашем
общем знакомом…. Какая тебе польза от того, что ты
слышишь? А если в другой раз также за глаза будут сплетничать о тебе?
Христос сказал: «Итак, во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди,
так поступайте и вы с ними». Это правило принято называть золотым правилом
этики. В другом виде оно звучит: «Не делай другим того, чего ты не хотел бы для
себя». Не хочешь, чтобы те, кто притворялся твоими друзьями, заочно сплетничали
о тебе, — удержись от сплетен про них.
Представьте: глубокой ночью человек идет по городу. Из одного окна некто
выглянул и сказал: «Что это он идет так поздно? Наверное, это вор!» Из другого
окна о том же прохожем подумали: «Наверное, это гуляка возвращается с
вечеринки». Еще кто-то предположил, что этот человек ищет врача для больного
ребенка. На самом же деле ночной прохожий спешил на ночную молитву в храм. Но
каждый увидел в нем частицу своего мира, своих проблем или страхов.
Уберечься от осуждения помогает память о своих собственных ошибках и
недостатках.
Однажды люди привели ко Христу женщину, которую
по законам того времени надо было забросать камнями до смерти. Христос сказал:
«Пусть первый камень бросит тот из вас, кто сам не грешил». Люди задумались,
каждый вспомнил что-то свое. И они тихо разошлись.
Осуждение других людей плохо еще и тем, что оно упрощает мир и человека.
А человек сложен. У каждого из нас есть сильные и слабые стороны. Неудачник
одной минуты может оказаться добрым гением следующего дня. Разве не бывает так
в спорте? Футболист проваливает один эпизод или матч, но блестяще играет в
других встречах.
Так как же избежать осуждения человека? Неосуждение
— это различение оценки поступка и оценки самого человека. Если Саша солгал, и
я скажу: «В этом Саша солгал» — я скажу правду. Но если я скажу: «Саша лжец», я
сделаю шаг к осуждению. Потому что такой формулой я растворю человека в одном
его поступке и поставлю на нем клеймо.
Зло надо обличать и надо его ненавидеть. Но человек и его дурной
поступок (грех) — не одно и то же. Поэтому в
православии есть правило: «Люби грешника и ненавидь грех». А «любить грешника»
означает помочь ему избавиться от его греха.
В египетском монастыре, где жил старец Моисей (это не пророк Моисей, а
христианский подвижник), один из монахов выпил вина. Монахи попросили Моисея
сделать строгий выговор виновнику. Моисей помолчал. Потом взял дырявую корзину,
наполнил ее песком, повесил корзину за спину и пошел. Песок через щели сыпался
за его спиной. Недоумевающим монахам старец ответил: «Это грехи мои сыплются
сзади меня, но я не вижу их, потому что иду судить чужие грехи».
Слова Христа из Евангелия: «Не судите, да не судимы будете, ибо каким
судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить. И что ты
смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь?
Лицемер! Вынь прежде бревно из твоего глаза, и тогда увидишь, как вынуть сучок
из глаза брата твоего. Итак, во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди,
так поступайте и вы с ними. Будьте милосердны, как и Отец ваш милосерд.
Прощайте, и прощены будете».
Татьяна Никулова
http://zarpressa.ru/2010/weekly.php?news=4021
06.10.2010
Можно
молиться лежа?
Вопросы, на которые отвечает настоятель Воскресенской церкви игумен
Серафим в нашей постоянной рубрике «Скажите, батюшка», настолько разнообразны,
что каждый читатель может найти здесь то, что интересует лично его.
— Если отец пьет и дерется, надо ли исполнять заповедь «чти отца и
мать»?
— Надо, потому что в заповеди не сказано любить только хорошего отца. Даже
если идеал отца или матери расходится с тем, что есть в вашей семье, все равно
нужно продолжать их любить. За терпение и смиренную любовь, как это бывало не
раз, Господь может смягчить сердце родителя.
— Как побороть гордыню?
— Если не хочешь быть гордым, заставляй себя быть смиренным. То есть
мирным со всеми, даже с теми, кто не совсем нравится, кто не всегда с нами
справедлив. Это нелегко. Но будешь стараться быть мирным со всеми, тогда и
поборешь гордыню.
— Как избавиться от язвительности?
— Самый лучший способ — это заклеить рот пластырем. Если это невозможно
физически, то сделайте это духовно, просите по утрам: «Господи! Благослови меня
вести себя так, будто у меня рот пластырем закрыт».
— Если крестная не ходит в храм, можно ли считать ее крестной?
— Можно и нужно. Вы навек связаны духовными узами, их ничто не может
расторгнуть. Те узы, которые даются при крещении, такие же, как при рождении:
нравятся вам ваши братья и сестры или нет, они все равно остаются вашими
сестрами и братьями. Более того, крестник может позаботиться о крестной и
помочь ей войти в храм.
— Можно молиться сидя или лежа?
— Человеку свойственно устраиваться с максимальным комфортом. Сидеть,
конечно же, удобно, а лежать еще удобнее. Когда молишься стоя, ты не
расслабляешься, а стоит сесть, уже и в сон потянуло. Как показывает практика,
«когда тело в тонусе, тогда и душа в молитве». Утренние и вечерние молитвы
правильно читать стоя просто потому, что человек есть духовно-телесное
существо, и само по себе благоговейное расположение тела много значит для
сосредоточенности при молитве. Но если от болезни сидеть трудно, то лучше
молиться лежа, чем не молиться вовсе.
Подготовила Татьяна Никулова
http://zarpressa.ru/2010/weekly.php?news=4022
06.10.2010
Всем бедам вопреки
В народе говорят: каждому человеку Бог дает испытания по силам. Татьяну
Викторовну Воробьеву жизнь не пощадила. Беды приходили в ее дом одна за другой.
Но, несмотря на удары судьбы, она осталась, жизнелюбивым человеком и нашла себя
в творчестве.
Повороты судьбы.
Энергичная и веселая Татьяна всегда была душой коллектива. В ателье
«Силуэт», где она проработала больше десяти лет, ее любили за добрый нрав и
внимание к людям. В женской бригаде швей могла она уладить любой конфликт, для
каждого найти доброе слово. За годы работы немало аккуратных добротных изделий
было сшито ею для людей.
Трудолюбия и терпения хватало у Татьяны и на семью. До 12 лет сыновья
ходили в одежде, изготовленной умелыми мамиными руками. Неуемная фантазия
подсказывала оригинальные идеи: из ненужных лоскутков могла она сотворить
подушку-черепаху или детскую игрушку.
Но спокойная, счастливая жизнь потеряла краски в один миг.
В 33 года обратилась Татьяна в больницу. Неожиданный диагноз прозвучал
как приговор — рак щитовидной железы.
«Показалось, что земля уходит из-под ног. Не давала покоя мысль: на кого
оставлю двоих сыновей? Мальчишки в таком опасном возрасте: одному двенадцать,
другому тринадцать», — вспоминает Татьяна. Три дня она плакала, но природное
жизнелюбие взяло верх: «Надо найти в себе силы бороться. За меня никто детей не
вырастит».
Месяц за месяцем тянулись больничные будни, полные тревожных ожиданий.
За полгода женщина перенесла шесть тяжелейших операций. Как могли, поддерживали
родные и близкие. Не забывали коллеги. Добро, отданное людям, вернулось
сторицей.
«Девчонки приходили по очереди, дежурили в палате, сдавали для меня
кровь», — вспоминает Татьяна Викторовна.
В онкологическом отделении, где пациенты лежат месяцами, Татьяна
Викторовна слыла оптимисткой. Частенько врачи просили ее поддержать соседок по
палате, которые потеряли веру в себя. Шуткой и добрым словом ей всегда
удавалось подбодрить человека.
Нередко и самой приходилось бороться с унынием. Когда врач сообщал
невеселые новости, старалась не терять надежды, что победит болезнь.
Шесть месяцев мытарств наконец-то закончились. Лучшие надежды
оправдались: пациентку Воробьеву выписали домой.
Спасает мужество и вера.
Из-за проблем со здоровьем с любимой работой пришлось расстаться. Но
энергичная, работящая женщина не сидела без дела: в меру сил занималась дачей,
взяла на свои плечи домашние хлопоты. Потекли обычные будни, и казалось, что
главные беды уже позади. Тогда Татьяна не знала, что судьба готовит ей еще один
тяжелый удар.
… Тот день она не забудет никогда. Несколько раз хотела позвонить сыну,
напомнить ему о предстоящей поездке, но будто кто-то удерживал. Страшная
новость грянула как гром среди ясного неба: восемнадцатилетний сын погиб в
автомобильной аварии. Материнское сердце разрывалось на части. Ум отказывался
осознать, что молодой и красивый сын не войдет в дверь и не спросит: «Как дела,
мама? Не надо ли сходить в аптеку?»
Боль и горечь утраты не давали спать по ночам: «Как жить дальше, в чем
искать утешение?» Но сила воли и природное жизнелюбие победили и тут.
Неожиданно нашлось любимое дело, которое сначала заполнило долгие зимние
вечера, а потом и вернуло спокойствие душе.
Однажды знакомая подарила ей рисунок для вышивки и сказала: «Времени
свободного у тебя много, попробуй займись».
Крестик за крестиком, день за днем кропотливо трудилась Татьяна
Викторовна над первой вышивкой иконы. Тонкая работа требовала внимания и
сосредоточенности, отвлекала от грустных мыслей. Потом будут другие, не менее
сложные и интересные работы, но эта останется в семье навсегда — святой лик
Казанской Божьей Матери с младенцем на руках.
Сейчас в коллекции Татьяны Воробьевой десятки икон, вышитых цветными
нитками и бисером.
У каждой иконы свое назначение. «Для племянницы Семистрельную
икону вышила. Второго сына благословлять перед женитьбой иконой Николая
Чудотворца буду, а племяннику подарю икону Георгия Победоносца. Он по святцам
Георгий», — перечисляет мастерица.
Все иконы освящены в церкви. Многочисленные работы Татьяны Воробьевой не
раз украшали экспозицию Музея-салона, демонстрировались в Заречном
на городских выставках.
Свои иконы Татьяна Викторовна никогда не продает. Считает, что делать
работу надо с душой и дарить не жалея, от сердца.Тогда она и себе, и другим на пользу.
Недавно Татьяна Воробьева узнала, что в Заречном
построят новый храм. И у этой стойкой, по-настоящему сильной женщины появилась
новая цель: «Свою икону я бы церкви подарила. Людям, попавшим в беду, утешением
будет и поможет любовь к жизни сохранить».
Светлана Оксенюк.
http://zarpressa.ru/2010/weekly.php?news=4024
06.10.2010
Семь смертных грехов. Часть первая.
Гордыня
Они - как семь чудес света: все о
них слышали, но перечислить не могут. Правда, в отличие от далеких садов Семирамиды
и пирамиды Хеопса, гнев, алчность и чревоугодие живут с нами по соседству. А
значит, мы должны знать их в лицо.
"Молодой ленинец" начинает
беспрецедентный проект. Мы расскажем о семи смертных грехах и их роли в жизни
современного человека. В этом нам помогут и священники, и видные ученые, и
простые жители Пензы.
Начнем с гордыни. По мнению церкви,
это самый тяжкий грех - на нем завязаны все остальные. Давайте разбираться,
почему.
Ты Наполеон или Цезарь?
"Ради интереса я заглянул в словари,
- говорит Вячеслав Белоусов, зам главного врача областной психиатрической
больницы им. Евграфова. - У Даля есть только слово "гордость" - ей
синонимичны надменность, высокомерие, кичливость. У
Ожегова присутствует и гордыня, но она занесена в устаревшие понятия и тоже
трактуется через непомерную гордость.
Неудивительно, что современные люди
путают два этих понятия. Гордиться можно своими детьми, бизнесом, страной. А
гордыня - это непомерно раздутая гордость самим собой. Когда человеку кажется,
что он превосходит всех прочих, он и берет грех на душу.
Считается, что мания величия -
запущенный случай гордыни. Но это не совсем так. Мало, чтобы человека просто
распирали эгоизм и самолюбование. Чтобы гордыня превратилась в психопатологию,
нужны сторонние факторы. Например, алкоголь. Он может вызывать псевдопаралич, когда человеку кажется, что он Наполеон или
Юлий Цезарь.
К мании величия приводит даже…
сифилис! Точнее, его конечная стадия, когда болезнь укореняется в нервной
системе. Свыше 90% таких случаев сопровождаются бредом величия. В последнее
время у нас было около десятка подобных пациентов (в основном мужчины, а
женщина всего одна)".
Амбиции - топливо великих свершений
"Для россиян гордыня характерна
в большей степени, чем для других народов, - убежден преподаватель ПГУ,
писатель, историк и краевед Вячеслав Шпаковский. - А
все потому, что мы принадлежим к континентальной культуре, то есть оседлой,
замкнутой в себе. Остальные подсознательно кажутся нам врагами, а мы себе -
лучшими на всем белом свете.
Вот почему продвинутые американцы у
нас всегда "тупые", высокотехнологичные японцы - "себе на
уме", а трудолюбивые китайцы - "бракоделы".
Впрочем, полностью искоренять грех
гордыни в людском роде было бы опрометчиво. "На мой взгляд, человечество
перестало бы развиваться, - продолжает Вячеслав Олегович. - Можно с полной
уверенностью сказать: если бы Колумб, Магеллан или Пушкин еще в молодости
пропитались добродетелью смирения, то сегодня о них никто бы не знал. Мне очень
симпатичны слова Дали в его мемуарах: "В шесть лет я хотел быть Колумбом,
в семь - Наполеоном, а потом мои притязания постоянно росли". Именно
амбиции - топливо любых великих свершений. Но только здоровые,
а не хождение по головам.
Справедливость этой мысли
подтверждает и знаменитый социологический закон Парето. Общество движут только
20% людей, остальные являются аутсайдерами. А это значит, что и среди 20%
спринтеров есть еще 20% суперлюдей: гениев, лидеров,
исторических личностей. Призывать их к смирению - только тормозить ход истории.
Но, с другой стороны, гордыня чаще
всего приводит к падению. Если бы Наполеон вовремя остановился и усмирил свою
гордыню, то мог бы остаться хозяином огромной империи".
Мнение духовенства
Отец Нестор (Люберанский),
настоятель Спасо-Преображенского монастыря г. Пензы:
"Гордыня - грех, который
впервые возник у свободолюбивого ангела, возомнившего себя Богом и бросившего
ему вызов. За это Люцифер был низвергнут в ад.
Существует два вида гордыни. Один -
когда возносятся над людьми, а другой - когда ложно смиряются перед ними.
Причем в последнем случае грех может быть даже острее.
Оба подхода сводятся к чистому
фарисейству: "Я не такой, как все". Один думает, что он лучше всех,
другой, что хуже, но при этом оба остаются гордецами. Такие люди не испытывают
благодарности к Господу за жизнь, их совесть молчит.
У большинства гордыня и любовь
находятся в некоем равновесии. И доброе хочется
сделать, и милостыню подать жалко. Но человек может стать истинно счастливым
только тогда, когда поделится счастьем с другими. Получил достаток - отдай
часть неимущим, рад - поделись с ближними, увидел скорбящего
- соболезнуй. Только так нужно бороться с гордыней.
Истинные православные должны
молиться не за себя, а за других. Пусть даже за
врагов! Тогда те повернутся лицом. Господь нам прощает, и мы должны прощать.
Любовь всегда рядом со словом "жертва". Даже супруги терпят
недостатки друг друга, то есть постоянно жертвуют чем-то, проявляя
любовь".
Рафик Шабанов, имам-хатыб
соборной мечети города Пензы:
"Высокомерие - это причина
других грехов. Именно из-за нее Иблис, который был
самым знающим ангелом, и стал проклятым созданием - шайтаном. А все за то, что
не повиновался Аллаху.
Так что наши достижения могут
обернуться для нас потерей, если мы горды. И шайтан всячески этому
способствует, старается свернуть человека с прямого пути.
Лекарство от этого одно - осознать,
что настоящее величие принадлежит Всевышнему.
Мусульманин, подверженный гордыне,
будет лишен рая. А в судный день верующие будут топтать гордецов за совершенные
ими грехи".
Советы доктора
"Личность человека
закладывается до 20 лет, поэтому нужно обращать особое внимание на его
воспитание. Впрочем, даже если вы уже старше и ощущаете в себе проявления
гордыни, еще не все потеряно", - утверждает врач Вячеслав Белоусов.
Как избавиться от порока?
- Хвалите себя за достижения, но
отмечайте и недостатки, которые вам предстоит преодолеть.
- Учитесь отмечать положительные
качества в окружающих, уважайте их достоинства.
- Свои достижения приписывайте не только
себе, но и людям, которые помогали хотя бы советом.
- Не осуждайте людей не только
вслух, но и про себя. Лучше лишний раз скажите им комплимент.
В XXI веке грехов прибавилось
В средние века считалось, что в аду
людей, уличенных в смертных грехах, ждут ужасные муки: колесование, сожжение на
костре, проваривание в кипящем масле. Чревоугодников
в адском "общепите" заставляли пожирать крыс и жаб, а закоренелых
бездельников бросали в ямы со змеями.
Два года назад папа Бенедикт ХVI существенно расширил список смертных грехов. В него
теперь вписаны аборты, педофилия, загрязнение окружающей среды, наркоторговля и
манипуляция человеческими генами.
Ксения ВДОВИКИНА
http://publish.pnz.ru/ml/index.html#B01
07.10.2010
Подавая просящему, мы помогаем или поощряем
тунеядство?
"Если
видите лжесвященника, зовите милиционера", – советует гость радиопередачи
"Прощеное воскресенье" ректор Российского православного института
святого Иоанна Богослова игумен Петр (Еремеев)
Антон Челышев:
- Эту передачу мы посвятим теме
милосердия. Самый напрашивающийся вопрос - это вопрос о том, как церковь
относится к тем, кто подает милостыню. А мне интересно узнать, как церковь
относится к тем, кто ее просит. Что это за люди, можно ли православному
христианину идти на паперть или это недостойный православного поступок?
Петр Еремеев:
- Сам Господь сказал, что блаженнее
давать, нежели брать. Поэтому, когда выходит человек и просит деньги или помощь
в виде еды или одежды, это крайний шаг, на который любой из верующих решается в
последнюю очередь, если нет возможности заработать на жизнь или возникает
проблема, связанная с обеспечением семьи, достойным содержанием.
Если говорить о сегодняшнем дне - а
сегодня мы видим разных людей на паперти, разных людей, просящих подаяние в
метро и не только, - я думаю, их следует разделять. Речь идет о том, что
сегодня есть по-настоящему люди нуждающиеся, которые действительно нуждаются в
нашей помощи, и мы должны им помогать. А есть те, которые злоупотребляют
милосердным чувством людей, чувством сострадания, и на этом делают, грубо
говоря, бизнес. Ведут, таким образом, жизнь паразитическую. В этом случае мы не
можем поощрять такое искажение евангельского отношения к милосердию и подаянию.
Мы не можем поощрять такое тунеядство и искажение евангельского слова,
кощунственное, по сути говоря. И если мы говорим
сегодня об этих вещах с позиции Евангелия, то тот, кто просит, не имея
по-настоящему нужды, он святотатствует, то есть крадет святое. Это выражение
здесь вполне применимо – святотатство. То есть ты забираешь у тех, кто
по-настоящему нуждается, возможные средства к тому, чтобы они могли жить,
существовать.
И здесь, я думаю, будет справедливо
в отношении к тем, кто у вас просит подаяние, помощь, содействие, внимательно,
рассудительно подходя, принимать сознательное сердечное решение – подавать или
не подавать, помогать или не помогать. Это голос сердца, голос совести, голос
Бога в человеке. Он подсказывает правильный ответ на данный очень сложный
вопрос.
Елена Чинкова:
- А как быть с профессиональными попрошайками? Просто их игнорировать или пытаться подвести
их под статью, например?
Петр Еремеев:
- Если я вижу в метро стоящего лжесвященника или монахиню, или монаха, я зову милиционера.
Потому что я знаю, что есть решение Священного Синода, запрещающее просить в
местах общественного скопления людей подаяние. Это уже не подаяние, это не
просьба на жизнь, это оскорбление священной одежды, попирание, по сути говоря, достоинства церкви. Потому что, когда мы просим
у церквей, у храмов помощи, мы просим помощи у людей в крестном шествии, то мы
сопрягаем свою просьбу с религиозным чувством человека. Мы делаем это подаяние
верующего человека частью его религиозной практики, религиозной жизни. Но если
мы просим подаяния в суете, когда мы стоим в метро, в переходе, человек
опаздывает на работу, и бросаем ему якобы немой укор: вот ты не подал, - мы
рождаем в его сердце совершенно непонятное и ненужное чувство сожаления. Но
сожаления о чем? То есть уместные места, и церковь благословляет, когда
по-настоящему нуждающиеся люди… Бывает, что даже
монастыри, храмы в лице священника, монаха или монахини просят подаяние у
церкви, у монастыря. Но для этого должны быть соответствующие документы и
благословение настоятеля этого храма или монастыря на такую просьбу, обращенную
к верующим. Но не благословляет прошение подаяния, помощи в местах публичных и
общественных – на ВДНХ, в метро и других местах.
Елена Чинкова:
- То есть, если я вижу такого
священника в общественном месте, то иду мимо, понимая, что не настоящий?
Петр Еремеев:
- Я вас уверяю, настоящий священник,
монах или монахиня не будут просить подаяния в общественных местах, по крайней мере,
города Москвы.
Антон Челышев:
- А должны ли вообще люди церкви подаяние просить каким бы то ни
было способом? Ведь человек, если сочтет нужным, сам принесет храму. А если не
принес храму, значит, не счел нужным.
Петр Еремеев:
- У нас есть проблема под названием
умирающие деревни. Есть проблема прекрасных подмосковных храмов, находящихся в
местах, где находятся дачные поселки, и зимой храм стоит, его нужно отапливать,
содержать, поддерживать, чтобы он содержался в должном виде, особенно памятник
старины, культуры. А зимой там никого не бывает. Как быть священнику? Конечно,
он идет, ставит ящик для пожертвований в большом храме, по соседству, по
разрешению настоятеля этого храма и монастыря, и говорит: братья и сестры, в 100 километрах
отсюда находится село, там замечательный храм XVII века, у нас нет прихожан
зимой, но храм отапливать необходимо, потому, что там ценные иконы. Давайте
поможем храму всем миром. И люди помогают.
Я думаю, что можно просить о помощи,
если ты нуждаешься в помощи. Это совершенно благородное дело. Ты просишь не
себе, а храму или монастырю. Это общественная польза, церковная. Но я не
отделяю здесь личную просьбу человека о своей нужде. Я думаю, что если мы
рассматриваем евангельский принцип, то он говорит о том, что в древности и в
средние века богатые делились со слабыми и бедными. Потому что Господь дает
каждому по разумному отношению к труду свои доходы. И один может зарабатывать,
а другой не может. Один рождается увечным, а другой рождается здоровым. Я
думаю, что в этом религиозном чувстве есть необходимая практика совершения
доброго дела, которое умягчает душу, сердце, растапливает сердечный лед.
Помогая другому, ты сопереживаешь, сочувствуешь ему. Это огромное, сильное
религиозное чувство, оно тебя охватывает. Я знаю людей, которые боготворят
сознательно каждый день. Я вижу, что изо дня в день они меняются в лучшую
сторону, кем бы они ни были. То есть чувство сострадания, чувство милосердия
неизбежно делает душу человека чище и светлее.
- Звонок от радиослушательницы
Евгении:
Стало известно, что в конце сентября
вы были назначены настоятелем храма Иоанна Богослова на Новой площади. Это
место москвичам известно как место расположения Музея Москвы. В то же время
недавно вы направили письмо в Департамент культуры с просьбой, чтобы Музей
Москвы покинул помещения и этот храм. Может быть, стоило как-то проявить
сострадание, милосердие к людям? Как соотносить здесь христианские,
евангельские принципы жизни?
Петр Еремеев:
- Спасибо, замечательный вопрос. На
самом деле речь идет о том, что сегодня наш храм, наша община заботиться о
музее, предлагая Департаменту культуры исполнить давно уже принятое решение. О
чем идет речь? 18 лет назад было принято решение правительством города Москвы о
передаче церковного строения, храма на Новой площади под церковные нужды
Русской Православной Церкви и переезде в другие, приспособленные для этого
помещения Музея истории Москвы. Но прошло уже 18 (!) лет, а воз и ныне там. Я
сегодня приехал в студию из музея, прошел еще раз с экскурсией и посмотрел. И
понял, что этот музей находится в положении более чем стесненном. Кто был в
музее, прекрасно понимает, что для музея столицы эти помещения в принципе
непригодны. Поэтому речь идет о том, чтобы подтолкнуть правительство Москвы к
исполнению собственного постановления. С тем, чтобы музей в какие-то приемлемые
сроки выехал в нормальные помещения. Мы знаем, что уже 4 года назад музей
получил большие провиантские склады на Садовом кольце. И наше обращение к музею
не обостряет ситуацию, а всего лишь помогает понять, что храм это храм, а музей
это музей. И замалчивать ситуацию просто невозможно.
А если мы говорим сегодня о
милосердии, о прощении, о подаянии, давайте ситуацию рассмотрим с этой точки
зрения. Допустим, у вас просит сострадания ваш подчиненный, если вы увольняете
его за дурную службу. Как к этому относиться? Проявить милосердие, сострадание?
Я думаю, да, и не раз, если вы понимаете, что человек может исправиться. Если,
допустим, он опаздывает на работу несколько раз, прощайте его, пока это не
входит в практику и не разлагает коллектив изнутри. Если, допустим, Музей
Москвы находится в здании 18 лет, и церковь терпеливо, ценой своей репутации,
интересами верующих ожидает его выхода из занимаемого церковного здания,
видимо, наступает момент, когда можно говорить о замечательном церковном
выражении, что молчанием предается Бог. То есть здравый смысл. И милосердие, и
сострадание, и подаяние должны пропускаться через сердце человека, через
чувства, но и через совесть. А совесть сопричастна мыслительному процессу.
- Звонок от радиослушательницы Анны:
- Хотела поделиться наблюдением.
Когда видишь просящего, особенно когда говорят «подайте на хлеб, я голодный»,
когда позволяет время, я иду в ближайший магазин, покупаю хлеб и подаю. Думаю,
если он действительно голодный, он с благодарностью пример. Но зачастую бывает
так, что с пренебрежением, иногда даже не берут хлеб. Значит, просят совсем не
на хлебушек. Поэтому я предпочитаю пожертвования приносить в храм. У меня
большая уверенность, что мое пожертвование дойдет до адресата. Хотела бы
спросить, как действовать, если видишь у метро человека в облачении
православного священника, напоминаешь ему об этом постановлении, что в
общественном месте нельзя собирать пожертвования, иногда мне говорят, что я не
отношусь к Московскому патриархату, то есть для меня это не закон.
Петр Еремеев:
- Может быть, гости из других
регионов или из-за границы. Но это все в кавычках, конечно. Если вы проходите
мимо такого человека, проходите дальше. Я вас уверяю, что в Москве ни один
священник, монахиня или монах не будут просить подаяния в общественных местах.
Если мы говорим о проблеме, как отнестись к ребенку, просящему на хлебушек у
дверей магазина, я видел ситуацию, когда бросали вслед человеку, подавшему
мелочь, эти деньги в спину. Я видел, как бросали батон хлеба вслед, говоря, что
жалко дать 5 рублей. Действительно, это огромная проблема.
Сегодня мы находимся перед лицом
господствующего зла. Когда люди злоупотребляют, идут на сознательное искажение
евангельской заповеди о подаянии, сострадании, сочувствии и искажают
евангельский смысл. Это такая обезьяна бога, такое искажение евангельского
смысла. И вот я как священник не хочу быть причастен к этому искажению
евангельского смысла, этой замечательной заповеди о подаянии и милосердии. И
когда я вижу человека, я вижу, что он хочет от меня получить. Деньги, чтобы так
дальше жить, я не подаю. Не потому, что мне жалко. Я сострадаю человеку, я с
ним скорее поговорю, я объясню ему, что сегодня можно жить удовлетворенно, с
радостью в глазах, не становясь профессиональным попрошайкой. Обычно разговор
заканчивается ничем. Человек или уходит, или говорит мне грубые слова. Поэтому
я думаю, что сердце и душа подскажут. Но скажу вам из своего опыта, если я вижу
и ощущаю, что человек нуждается, я подаю. Если я вижу и ощущаю, что человек
подложный нищий и нуждающийся, я не подаю, и совесть меня не обличает. Здесь
необходимо по Христу подходить. Христос замечательно сказал о своих
соплеменниках, что они оставили суд и милость. Очень важно двухсоставное
отношение к жизни. Можно и нужно быть милосердным. Это наша потребность
христианская. Но при этом нужно еще и судить. То есть нужно рассудительно ко
всему относиться. Потому что милосердие часто повергает человека в большую
беду. И здесь суд, то есть рассудительность, Богом данная нам замечательная
возможность судить по совести, по правде, помогает правильно сориентировать нас
в делах милосердия.
- Звонок от радиослушателя Игоря:
- Отец Петр, по вашим словам у меня
маленькая поправка. Когда я подаю, то я подаю, вовсе не думая о том, что тот
человек мошенник. Я следую своим христианским заповедям. Я подаю человеку, а
это уже его будут проблемы, мошенник он или нет. Главное то, что, сколько мог,
я дал. А вот он уже будет отвечать перед Богом, на что пойдет мое подаяние:
либо это будет во благо, либо во вред. То есть любому человеку, если вижу, что
человек просит, я стараюсь помочь. Конечно, мои финансовые возможности не
безграничны. В основном я помогаю 10 рублями. Но если я вижу, что человек
просит, я лучше помогу.
Петр Еремеев:
- Вы знаете, вообще подаяние как
форма милосердия, сострадания это ведь прием педагогический христианского
чувства по отношению к христианской душе. Это процесс воспитания души. И
воспитание сопряжено всегда с неким трудом. Если мы подаем осмысленно, понимая,
для чего мы делаем и кому, то это еще и воспитание ума в духе и чувстве
милосердия. Ведь на самом деле Христос, когда просили его о милосердии, об
исцелении, он ведь испытывал каждого человека. Помните его слова, когда он не
хотел одного исцелять или другому подавать. Он показывал ученикам и всем нам,
что милосердие, сострадание это есть инструмент, это чувство, помогающее нам
правильно понимать себя в мире, готовя себя к вечности, и вместе с тем влиять
на окружающих людей. И если мы подаем не нуждающимся, если мы способствуем
разложению души человека, подмене понятий, то я думаю, что мы становимся
сопричастными его греху. Я сам видел, когда просящий подаяние якобы священник у
Троице-Сергиевой лавры потом шел пьяный, раздетый. Скажите мне, подающие ему
сопричастны его греху? По-моему, да. Потому что совершенно очевидно, что он не
священник. И ничто не мешает спросить у него священническое удостоверение,
откуда он приехал. Я думаю, что благодаря такому здоровому отношению мы избежим
такой сопричастности греху другого человека и не оставим милосердного,
сочувственного отношения к людям.
Антон Челышев:
- Отец Петр, я в словах Игоря вот
что почувствовал. Мы действительно используем тех, кто стоит на улицах, в метро
с протянутой рукой, мы используем их как средство для повышения самооценки. У
нас какая-то внутренняя проблема, что-то не ладится. Мы идем, видим: бабушка
стоит. Мы достаем 10 рублей, отдаем ей и думаем: какой я хороший. И вот эти
бабушки и дети становятся похожими на такие аппараты. Есть у нас аппараты по
приему платежей, по продаже кока-колы, а бабушки и дедушки, безногие, калеки и
дети становятся для нас такими аппаратами по подъему самооценки. В этом плане
они, наверное, определенную роль играют. И нам не накладно 10 рублей отдать, и им
неплохо. Все довольны, зачем что-то менять.
Петр Еремеев:
- Игорь о другом все-таки говорил. О
том, что есть заповедь Христа о сострадании и милосердии, и ему проще исполнять
ее прямо, то есть, не рассуждая глубоко, а делясь тем, что у него есть. Есть у
него 10 рублей, он ими и делится. Я думаю, что если не рассудительно подходить
к теме подаяния и милосердия, не понимая христианской сути этого явления, как
средства, воспитывающего тебя в христианском духе, то в итоге можно скатиться к
такому механическому исполнению заповеди Божьей.
Антон Челышев:
- Мы уже давно скатились.
Петр Еремеев:
- А может, даже и к самооценке,
повышающей уровень самосознания: если ты подаешь, значит, ты крут. Я не встречал
таких людей. Я знаю тех, кто подает и 10 рублей, и 10 тысяч рублей. Или на дела
милосердия 10 миллионов рублей. Я не встречал тех людей, которые этим самым
удовлетворяются. Я видел тех людей, которые сознательно, понимая, для чего они
это делают, помогали или церкви, или детскому дому, или конкретному человеку.
Елена Чинкова:
- Признайтесь, сами не стояли с
протянутой рукой во имя храма?
Петр Еремеев:
- Не стоял. Ходил и хожу сегодня. Вы
думаете, что священник сегодня – это человек, разъезжающий на дорогих
автомобилях, одевающий красивые рясы, замечательные кресты, и всё?
Антон Челышев:
- Есть несколько таких.
Петр Еремеев:
- Может быть. Я не хочу никого
судить, но я знаю больше других священников, которые на последние гроши
реконструируют церковные помещения, перекрывают кровли, помогают находящихся
при храмах богадельнях. Я тоже не исключение. Наш институт сегодня переживает в
техническом отношении не самые лучшие времена, и я прошу подаяние. И я не
говорю: дайте. Я говорю: если можете, помогите. Я думаю, что если перед
человеком стоит проблема невозможности зарабатывания
средств в необходимом объеме для того, чтобы выжить, он может просить. Вопрос в
том, как это делать. Нельзя обязывать никого подавать тебе. Никто тебе не
должен. Такая установка неправильная и не христианская. Ты можешь просить и
ожидать ответа от человека, но не обязывать его. Тогда ты поступаешь
по-христиански. Ты не насилуешь других, ты не ставишь перед фактом
необходимости пожертвования. Эту задачу должен поставить перед собой другой
человек.
Вы знаете, если говорить об
инструментарии духовной жизни, то возникает такое правильное слово – ряд.
Милосердие проявляется в сострадании. Желание соучаствовать, милосердие
проявляется в подаянии. То есть здесь важно понимать, что из чего происходит.
Если просто подаем и идем дальше, а нет милосердного чувства, оно не
культивируется, не воспитывается чувство сопереживания, сострадания, то и
подаяние бессмысленно.
Приведу замечательный пример. Когда
мы говорим о пороках людей, о сострадании другому страдающему человеку – с тем
или иным заболеванием, духовным, телесным, душевным, есть замечательный пример.
Представьте, мы сейчас находимся не в студии, а в больничной палате. У каждого
свои увечья, свои болячки. Вносят другого человека, у которого, допустим, рука
перебинтована, а у нас ноги или голова. И мы начинаем смеяться: ах, какой урод,
все перебинтовано. То есть получается, что правильное отношение к человеку
проходит черед сердце человека, через самооценку, через правильное осознание
себя в этом мире. И вот в этом ключе сострадания и милосердия помощь другому
является верным инструментом, чтобы и себя правильно понимать, и других в этой
концепции собственного мировоззрения.
Антон Челышев:
- Получается, что человек, который
помогает другому, который сострадает и, в конце концов, оказывает какую-то
помощь, выступает с позиции сильного. И самим фактом этой помощи он, даже не
желая того, как бы демонстрирует свою позицию сильного, первого. На мой взгляд,
пропасть между этими двумя людьми (у которого все хорошо, и у которого все
плохо) только возрастает.
Петр Еремеев:
- Надо понять, исходя из какого
христианского чувства, мы помогаем другим людям и принимаем эту помощь.
Христианское отношение к обществу таково. Общество это тело человека. И в этом теле
человека есть разные члены. Сегодня заболел палец, завтра – нога. Но что
плохого, если организм, мобилизуя все свои силы, бросает все антитела в одну
точку, чтобы побороться болезнь или инфекцию. Если мы рассматриваем себя как
часть общества, как часть одного большого тела, то сострадание, соучастие всего
организма одному маленькому члену – это доброе дело, когда организм не
разлагается, а борется с болезнью. Таково отношение сильного к слабому,
имеющего возможность помочь к нуждающемуся.
- Звонок от радиослушателя Романа:
- Я не рекомендовал бы в метро
давать 10 рублей, особенно железные. Потому что действительно кидают в спину с
криками «меньше стольника не беру».
Антон Челышев:
- А в морду после таких слов не
пробовали давать?
Роман:
- Не пробовал. Просто я решил для
себя: метро – это исключено, это мафия, и нуждающемуся человеку там не дадут 5
минут простоять – ни милиция, ни эти мафиози. А насчет того, что я дал деньги,
и мне наплевать, что с ними будет. Знаете, я не вижу милосердия, если дать на водку.
Человек выпьет и попадет под трамвай. Я в этом не вижу милосердия. А к вашему
гостю у меня такой вопрос. Вы осуждаете тех ряженых монахов, которые стоят с
подаянием. Конечно, это плохо. Но, с другой стороны, заметьте, стоят именно в
одеяниях православных монахов. Не стоят в одежде муллы, раввина или кришнаита.
Значит, это говорит об огромном уважении именно к православному монашеству и
священству. То, что люди, даже думая, что перед ними мошенники, все равно дают
им свои деньги.
Петр Еремеев:
- Это справедливо. Но, кроме того,
что есть огромная историческая память по отношению к церкви, монаху и
священнику со стороны нашего народа, что надо помочь, потому что церковь тоже
помогает, она концентрирует средства и распределяет их по-настоящему
нуждающимся, есть другая проблема. Все еще знают и о том, что священник или
монах дурного не сделает, худого не скажет. Простите меня, если сегодня
встанет, допустим, в одеянии муллы какой-то преступник в метро, я думаю, что
минут через 5 не милиция и не какие-то бандформирования, а верующие мусульмане
его отзовут в сторону и объяснят, как правильно надо поступать.
К сожалению, отношение к церкви
сегодня со стороны мошенников очень паразитическое. Действительно, они
паразитируют на духовности нашего народа, на том, что люди сегодня чувствуют
потребность помогать ближнему, помогать через церковь или непосредственно. И
для них опознавательный знак это крест на рясе священника в первую очередь, а
потом уже нуждающаяся старушка. Я понимаю вас еще и в том вопросе, что в метро
вы не подаете. Я тоже не подаю в метро. Но бывает так, когда я вижу человека,
случайно пришедшего в метро, стоящего не в популярном месте, а в уголке,
украдкой, боящегося и милиционера, и так называемую мафию, я подаю. Часто такое
случается. Я вижу этих людей, прилично одетых, но, по всему, нуждающихся. Я
думаю, сердце подскажет, как правильно поступить.
Елена Чинкова:
- Прозвучал вопрос об алкоголиках.
Не подавать мне встречному алкашу на бутылку? Видимо, я усугублю его порок? Или
мне уже все равно, как он опустился. Если я как-то смогу облегчить его
страдания, я должна это сделать.
Петр Еремеев:
- Я думаю, это контрольный выстрел в
голову просто. Нельзя подавать алкоголику на алкоголь. Это его убивает. Я думаю,
что можно другим помочь. Мы знаем, что существуют замечательные автобусы
милосердия, которые церковь организовала, не первый год действующие в Москве.
Ночью они разъезжают по городу, собирают действительно нуждающихся, в том числе
алкоголиков, помогают им одеждой, едой, но не алкоголем. Помогают лекарствами.
Я думаю, лучше помочь советом, участием, лекарством, одеждой, но не деньгами на
алкоголь.
Антон Челышев:
- В метро, в городе все, кто в
открытую просят подаяние, это, скорее всего, мошенники. Люди, которые нуждаются
действительно, должны, наверное, в первую очередь идти к государству.
Государство должно им помогать. Если у человека есть дом, бабушка получает
пенсию, платит за квартиру, а на еду уже не хватает, то она, наверное, должна
каким-то образом идти за помощью к государству. У нас есть субсидии по оплате
жилищно-коммунальных услуг. И если человек больной, то у нас есть квота на
бесплатное лечение, в том числе и дорогостоящее. Таким образом, получается, что
подавать-то мы не должны. Действительно, о больных, убогих должно заботиться
государство. И государство предоставляет им такую возможность. Насколько я
знаю, у нас принят закон, по которому все российские бомжи смогут обратиться в
центры социальной поддержки и получить регистрацию по месту нахождения. А там,
у человека есть выбор: либо он продолжает идти по этому пути возвращения в
общество, либо он останавливается и возвращается на улицу.
Так вот, если люди не хотят
воспользоваться теми шансами, которые им дает государство, а выбирают самый
легкий путь – идти куда-то с протянутой рукой, - так, может быть, туда им и
дорога? Может быть, пусть побыстрее уйдут из этого мира? Потому что они
доказали свою несостоятельность. Государство тоже в чем-то виновато. Почему
церковь не ругает чиновников вообще, если видит, что где-то творится какое-то
безобразие? Почему церковь собирает деньги, а не устроит какую-то акцию
протеста, сделает громкое заявление в прессе, наедет на чиновников?
Петр Еремеев:
- Здорово, если государство
исполняет социальные функции. Но возникают очень часто случаи, когда люди
нуждаются сию секунду. Приведу пример. Однажды я вышел на улицу, подошел к
метро и обнаружил, что я вышел без копейки денег. Я весь день ездил на метро,
прося пропустить меня бесплатно. Пропускали.
Елена Чинкова:
- Вам, наверное, одежда помогала?
Петр Еремеев:
- Вы знаете, может быть. Но я просил
меня пропустить, потому что я был без денег. Я не врал. Мне верили, пропускали.
И я видел такое не раз, пропускали молодых девушек или парней, которые
говорили: вы знаете, я без денег. Ситуация такова, что очень часто мы стоим
перед вопросом, помогать или не помогать, не тем, кто социально не защищен, а
тем, кто сегодня нуждается. Сосед по площадке просит 500 рублей – купить
учебники сыну, потому что 1 сентября, а зарплату не дали. Как поступить –
помочь, или не помочь. Мама звонит из деревни сыну, готовящемуся купить дорогую
машину: надо помочь на кровлю. Помочь, или не помочь? Вот такие вопросы волнуют
сегодня больше всех людей, нежели помощь социально не защищенным классам.
Говоря о церкви и государстве, с чего вы взяли, что церковь не обличает
чиновников? Много чиновников сегодня приходит в храм на исповедь, и каются в
своих грехах.
Антон Челышев:
- Исповедь это штука тайная.
Петр Еремеев:
- Отдельная тема нашей встречи. Но
поверьте мне, что многие люди приходят, раскаиваются и уходят другими людьми.
Антон Челышев:
- А я не верю.
Петр Еремеев:
- Есть такие случаи. И такие случаи
нередки сегодня. И то, что мы увидели после страшных пожаров летом, когда
церковь собрала десятки миллионов рублей, в том числе с разных людей, богатых и
бедных, и, аккумулируя средства, раздала их нуждающимся в виде средств к
существованию, еды, одежды, показывает, что чувство сострадания и милосердия не
умерло в нашем народе. А говоря о церкви и государстве, роль церкви говорить
конкретному человеку, обществу. Церковь не может сегодня подменять функции
государства, тем более сейчас все кричат о том, что церковь подменяет роль и
функции государства. Мы не можем сегодня в такой тонкий баланс вступать, как
игроки на госарене. Мы можем говорить человеку,
занимающему пост: так не поступай. И мы это делаем сегодня.
Антон Челышев:
- Если церковь будет выступать с
обличением конкретных чиновников, она не будет подменять собой функции
государства. Она, может быть, будет отчасти подменять собой функции тех же
средств массовой информации. А возможности церкви в этом плане, возможности
влияния на умы колоссальны. И если я когда-нибудь увижу, как какой-то церковный
иерарх обличает руководство какого-то учреждения, я буду долго ему аплодировать
и, может быть, даже на исповедь схожу.
Петр Еремеев:
- Знаете, обличает суд, принимающий
решения, взвешивая все «за» и «против». В частности, поведение человека, его
поступки. Но сами понятия греха, воровства, невыплаты заработной платы церковью
обличаются очень часто решениями, в том числе и соборными. И замечательное
решение Русского народного собора по основам деловой этики и
предпринимательства, где говорится черным по белому, что, не выплачивая
зарплату, вы нарушаете Божий закон. Где говорится о том, что, не отдавая
человеку заработанные средства, вы нарушаете Божий закон. Церковь обличает
человека и его дурную наклонность.
Антон Челышев:
- Знаете, почему не боятся? Потому
что суд мирской может взять человека за шкирку и бросить за решетку, а за
решеткой будет очень плохо. А церковь скажет: Бог покарает, или ждет тебя
геенна огненная. А геенна огненная - это штука гипотетическая. До сих пор никто
не знает, есть она или нет. И узнаем мы только после того, как в ней окажемся
либо не окажемся. Это не так страшно, как следственный изолятор, который через
дорогу находится.
Петр Еремеев:
- Судя по тому, как многие меняются
на глазах, для многих слово «церковь» сегодня имеет большое значение.
Звонок от радиослушательницы Анны:
- Передо мной дилемма стоит уже не
первый год. Я бы хотела услышать слова помощи. Я часто хожу в храм и вижу
вокруг храма или на его территории очень много просящих, которые практически
выстраиваются в очередь. Я человек не бедный, одета неплохо. Поэтому, когда я
подхожу к храму, меня многие обступают. Как различить того человека, который
действительно при храме просит, и тех попрошаек? Что им ответить? Пройти мимо и
сделать вид, что не заметила, не позволяет какой-то христианский долг. В то же
время сказать «Господь поможет», имею ли я на это право? И другой вопрос.
Контролирует ли приход тех людей, которые стоят возле его храма? Если это
бабушка, сидящая и просящая, я вижу, что ей нужно, конечно, я дам. А другие,
если ты не даешь, говорят: «Тебе что, жалко?» И вот эти слова разрушают
изнутри. Как в этой ситуации быть? Подойти и сказать, что нельзя такие слова
говорить, если ты нуждаешься, по глазам будет видно? Что мне делать?
Антон Челышев:
- Есть один способ. Не ходить в храм.
Или ходить в тот храм, где следят за прилегающей территорией.
Петр Еремеев:
- Это был не игумен Петр. Я так не
отвечу. Вопрос мучительный. Я сам на него отвечаю каждый день, проходя сквозь
строй людей в храм. Как и вы, я хожу сквозь этих людей на богослужение.
Антон Челышев:
- А у вас они просят?
Петр Еремеев:
- Конечно. И более чем у кого бы то
ни было. И Евангелие цитируют: всякому просящему дай. Во-первых, я вам советую
обратиться к священнику, настоятелю вашего храма и спросить, знает ли он людей,
нуждающихся по-настоящему из тех, кто обращался к нему из просящих на паперти?
Очень часто у меня бывало так, что люди приходили и спрашивали: батюшка, можно
я буду стоять на паперти и просить помощь у ваших прихожан? Я говорил «да»,
когда осведомлялся о том, что в жизни произошло у человека не так. Помогал ему
сам и людям, приходящим в храм, говорил с амвона, что есть Мария Ивановна,
просит на входе, давайте ей поможем. Священник всегда знает, кто стоит, кто
имеет на это благословение. То есть вы можете справиться у батюшки из вашего
храма, кому, в чем нужно помочь.
Во-вторых, если у вас есть какой-то
доход, выделите процент, который можете подать без ущерба вашим детям, родным и
близким. И смело его раздавайте. У каждого есть свои возможности. Мы не можем
никого обязать давать ту или иную сумму на дела милосердия. Поэтому, если у вас
есть возможность дать средства, и вы узнали у священника, кто в них нуждается,
щедро делитесь. И никогда слова, сказанные вам людьми, проклинающие вас,
оскорбляющие ваши религиозные чувства, не воспринимайте всерьез. Бог им судья.
Звонок от радиослушательницы Раисы:
- Действительно, в Библии очень ясно
написано, в 37-м псалме я читала: я не видел праведника моего с протянутой
рукой. Поэтому даже священники должны работать и зарабатывать. Они на
государственном обеспечении находятся. А люди сейчас работают, мало получают.
Неправильно, что священники просят.
Петр Еремеев:
- Поясню, в чем здесь проблема.
Священник всегда просит не на себя, не на семью, не на машину, не на отдых. Священник
просит на реставрацию храма, обустройство детского приюта и воскресные школы,
помощь погорельцам. На это подавать священнику необходимо. Это функция церкви –
быть средоточием помощи со стороны верующих людей нуждающимся. Как вы
понимаете, государство сегодня церковь не содержит. Это заблуждение.
Елена ЧИНКОВА
http://penza.kp.ru/daily/24571.4/743500/
ФОТО – Игумен Пётр (Еремеев),
ректор Российского православного института святого Иоанна
Богослова
http://www.verav.ru/common/mpublic.php?num=698
