СЛОВО Архиепископа Пензенского и Кузнецкого ФИЛАРЕТА 15 сентября 2007 года после чина освящения Святоникольского храма и Божественной Литургии в ИТУ ЯК7/4 строгого режима.

 

Владыка ФИЛАРЕТ – Сегодня мы вместе с вами, дорогие собратья, молитвенно освящали этот святой храм, который становится тихим светом, который способен согревать и освящать жизнь каждого человека.

Многое изменилось в нашей жизни. Недавно, не так давно все наши тюрьмы, концлагеря занимало духовенство, епископы, монашествующие, священники, простые верующие, которые практически ни за что подвергались суровым лишениям и наказаниям. В Москве сейчас в память этой страшной, зияющей раны на теле нашего государства Святейший Патриарх в Бутово освятил новосозданный храм в честь Святейшего Патриарха Тихона, который в тогдашнее время переживал все это своей душой и своим сердцем. На полигоне Бутово было расстреляно двадцать тысяч человек. Из них одна тысяча – это духовенство. В числе их находятся и наши пензенские священнослужители, которые разделили в то время скорбные часы и минуты этих людей.

Но сегодня, конечно, хотелось говорить не о прошлом, а о настоящем, о том, что и сегодня в наших местах заключения находится огромное количество людей.

Дорогие, что могу сказать. Я – не власть предержащие, я не могу что-то обещать, что-то вам давать, потому что храмы сегодня по всему лицу земли полуразрушены, разграблены, стоят под открытым небом, своими зияющими окнами смотрят на подчас дворцы богатых людей, которые ничего не хотят сегодня делать. Вот в какое мы время сегодня живем. Поэтому, дорогие, мы можем только одно – мы можем духовно поддержать, помочь каждому из вас обрести самого себя.

Покаяние, о котором любили в советское время говорить атеистические пропагандисты, что оно унижает человека – оно не унижает его. Я сам на своей жизни испытал, как тяжело перед Евангелием и Крестом и перед священником говорить о постыдных вещах. Так для этого надо смелость иметь, а не слабость, как кто-то думает. Сказать, какой я есть на самом деле. А священник хранит тайны исповеди, потому что за это он может быть лишен священного сана. В церкви это очень строго соблюдается. Ведь сколько надо усилий, чтобы перебороть самого себя, я бы сказал, победить себя. Ведь в нашей жизни иногда побеждают целые народы, государства. А самого-то себя не можем обуздать и победить. Поэтому, дорогие, я не стану много говорить. Знаю, что вы люди, которые прошли долгую жизнь, видели много всего, и смерть, и беду людскую. Мне ли вам сегодня говорить об этом? Мне хочется только вас обнадежить и дать вам понять, что как бы хотелось, чтобы вы вернулись в нормальную человеческую жизнь. Да, она сегодня деформированная, она ненормальная сегодня – бедная и богатая. Те, которые на Западе имеют дворцы и особняки, и народ, который сегодня еле концы с концами стягивает. Это не значит, что надо новую революцию создавать. 1917-й год – это трагедия для всех, это страшная трагедия.

Но, дорогие, хочу вам об одном только сказать. Многие русские люди, особенно в атеистические годы, когда закрывались храмы, когда презиралось и унижалось духовенство, вот что мы тогда потеряли. Мы поверили в человеческую правду и справедливость. Ан нет, оказалось не то. И вот тогда-то и начали волноваться люди. Опереться не на что было. Храмы закрыты, священники где-то по углам. Поэтому, дорогие, хочу вам сказать об одном, которое выражено в Законе Божием, которое выражено в Евангелии – на свете существует только лишь один храм – это Храм Божий. Постарайтесь насколько вы можете об этом прочитать, не спеша, с помощью священника, с разъяснением. Не вас учить, вы уже люди, которые прошли всё человеческое в жизни.

Поэтому, если сегодняшний день как-то заложит в наше сердце какие-то светлые мысли, помыслы, ведь здесь ли мы в заключении, или там на свободе, всех нас ожидает смерть, всем нужно подумать – а что там? А там Вечность, а там Господь. И мы никуда от Него не убежим, ни в какую страну далече, ни в Америку, ни в Европу, все предстанем перед Господом. И все, жившие в нашей стране тысячу лет, извините, не дураками были, были верующими людьми. Так вот нужно возвращаться в это.

Но силком в храм никого не заталкивают. Сюда должно потянуть сердце человеческое, душа человеческая, которая измоталась в этой жизни, уже потеряла всякую надежду. Вот тогда люди приходят в храм, приходят по-настоящему, и умом и своим сердцем, понимая, что все мы умрем, все. И великие, и малые, и средние, как бы мы ни жили, с долларами или без долларов – все равно умрем... А там мы все одинаковые. Как и в этой жизни люди имеют разные характеры, разные способности.

Поэтому, дорогие, хотелось, прежде всего, поблагодарить руководство колонии, поблагодарить тех из вас, которые созидали этот храм, тех, которые помогали. Благотворителей, потому что это великое дело.

Ведь я, знаете, из Москвы только что вернулся и первое, что мне доложили в епархии, мне, знаете, так больно стало, я просто поделюсь с вами – онкологическая областная больница, где мы с губернатором закладывали храм, крест установили. Вот мне секретарь докладывает – крест сломала какая-то злобная рука. Ну ладно сломали. А никто из них не подумал, что это онкология, это страшное медицинское заведение, куда каждый из нас может попасть. Как же так можно было бесчеловечно поступить? Крест, кому он мешал? Ну что, Церкви хотели досадить? Да не досадите. Мы уже за две тысячи лет чего только не видывали, и в тюрьмах, и в лагерях были, все испытала Церковь.

Кстати, все ваши предшественники по тюрьмам, это святой Амвросий, это святитель Николай Чудотворец, почему мы так молимся ему, сам сидел в тюрьме и утешал еще заключенных. Церковь прошла всю эту жестокую колесницу. И вот когда сегодня рука поднимается на святыни – ладно тридцатые, ладно шестидесятые годы. Когда восстанавливаются святыни и находится дерзкая, злобная рука, которая поднимается на крест. Который является утешением для тех людей, которые уже в эту минуту, может быть, умирают в больнице. Это что, это человечно?

Хотя я понимаю. В наше время можно обозлиться на всех и на вся. Такая жизнь тяжелая, никому ничего не надо, все может быть. Вот, дорогие, будем все-таки людьми, будем русскими людьми в хорошем смысле этого слова. Мы живет в своей родной стране. Ну, чего нам еще нужно? Окружает нас широта русских просторов, леса, луга, храмы Божии. Да что нам еще нужно в жизни?

Поэтому мне хотелось сегодня, прежде всего, вручить вот эти книги, которые только что вышли на свет, здесь очень понятно для всех нас, «От сумы и тюрьмы». Здесь высказывания священнослужителей и людей из вашего контингента, которые вернулись в нормальную жизнь.

Братья, я жертвую эту книгу для библиотеки, это просто полезно прочитать. Может быть, она найдет в вашем сердце отклик. В сегодняшний день мне хотелось бы в честь этого храма, в честь этого особого дня, который сегодня, мне кажется, всем нужен храм – все-таки это святыня. Я говорю – хорошо, когда у человека есть святыня, пусть даже запрятанная где-то там, что ее даже не видно.

Желаю, чтобы Спаситель наш Господь Иисус Христос хранил вас и всех в святом храме. Братья, почаще приходите, я уже говорил, здесь будут постоянно совершаться богослужения. В этот торжественный день – сегодня будет богослужение. Пожалуйста, приглашаю вас принять участие. Мы, в отличие от сектантов, никого не заманиваем тем более что за нашей спиной тысячелетняя Русь-матушка.

И до нас сидели, и до нас были преступления. Ну, всякое бывало в жизни. Но ценен не тот человек, который залез туда, вниз, и не хочет быть прощеным, а который что-то хочет. Быть не просто хорошим для начальства, которое здесь вас охраняет, а для самого себя.