Урок 10

О  РАССЕЯННОСТИ  И  ДУШЕВНОЙ  ЛЕНИ

 

Во Имя Отца и Сына, и Святаго Духа.

В жизни любого верующего бывают периоды ослабления веры, душевной апатии, скуки. Внимательно должно наблюдать за своим душевным состоянием, уметь предупреждать подобное охлаждение, которое, как правило, начинается с рассеянности во время молитвы и снижения личной аскетической дисциплины.

Не следует думать, что причины такого охлаждения легко устранимы. Но не следует отчаиваться, обнаружив в своей душе подобное изменение. Господь поможет тому, кто воистину желает вернуться на путь веры.

Рассмотрим последовательность душевных движений, ведущих к ослаблению и затуханию духовной жизни.

Христианин молится, приступая к Таинству (исповеди, причащения и т.д.), но накал его прежней веры ослабел, хотя внешне он сохраняет благочестивый образ жизни. Ему кажется, что у него появилось лишь несколько новых друзей или невинных удовольствий, но его духовное состояние, в основном, такое же, как и раньше. Пока он так думает, чувство раскаяния во вполне определенном грехе не посещает его. Иногда лишь возникает смутное и тревожное чувство, что он не совсем правильно вел себя в последнее время. Эта смутная тревога может пробудить покаянное чувство, если человек захочет сосредоточиться на нем или обратится за помощью к духовнику (священнику),- тогда она перейдет в подлинное покаяние. В противном случае, со временем тревога будет постепенно притупляться, человека захватит житейская суета и ему будет все труднее и неприятнее думать о Боге. Все люди во все времена испытывали это отторжение. Но если мысль о Господе поднимает в человеке целый ряд полу осознанных грехов - это чувство усиливается. Постепенно ему становится неприятна и даже ненавистна всякая мысль о Боге. В этом состоянии он не только избегает духовной жизни, посещения богослужений, личной молитвы, но проникается к ним неприязнью. Прежде, чем приступить к своим религиозным обязанностям, он будет думать о них настолько мало, насколько это допускается его чувством приличия. По окончании он будет забывать о них как можно скорее.

Если раньше его искушали невнимательность и посторонние мысли во время молитвы, то теперь он сам будет искать предмета или повода для отвлечения и опустошения сердца. Неосознанно он сам захочет, чтобы его молитвы не были сердечными ибо теперь он более всего стремится к тому, чтобы спящая совесть лгала. Удовольствия перестанут быть основным искушением. Когда тревога и нежелание разобраться в сути этой тревоги уведут его от подлинной радости, когда привычка лишит приятности суетные удовольствия, а возбужденность чувств накрепко привяжет к ним (именно так привычка действует на удовольствия), - его блуждающее внимание будет отвлекаться чем угодно. Если раньше его отвлекала от молитвы хорошая книга, которую он действительно любил, то теперь вполне достаточно объявлений из старой газеты. Теперь он теряет время не только в интересных для него разговорах с приятными ему людьми, но и в разговорах с теми, кто ему безразличен, на совершенно скучные темы. Если раньше он до поздней ночи просиживал в шумной компании, то теперь он чаще бывает один, пребывая в полном безделии (часто предаваясь мрачному пьянству). Вся его прежняя здоровая духовная активность подавлена, а взамен он получил «ничто». Под конец жизни такой человек признается себе, что большую часть своей жизни не делал ни того, что должен был делать, ни того, что ему хотелось делать. Это «ничто» достаточно сильно, чтобы украсть лучшие годы человека. Где выход?