Семиключье

 

В стародавние времена, еще до нашествий иноплеменников, в глухих мордовских лесах поселились монахи. Молились сугубо, жили скромно и строго в сени густо заросшего крутояра. Недолго продолжалась тихое и безмятежное житие подвижников: пришел враг и разорил обитель, а некоторых убил до смерти. Семеро их было. Вроде бы и пора врагу торжествовать – ан нет: забило на месте пепелища кровопролитного семь ключей – родников сильных и многоводных, различных по характеру истечения и вкусу воды. Говорят, что временами даже запах от той воды не то цветочный, не то ладаном отдает. И место сие получило имя: «Семиключье». И поставлена была на месте сем часовенка.

По прошествии времени чудесным образом явилась у тех ключей икона Божией Матери «Тихвинская». Подивились люди и решили святыню перенести в церковь, что в селе Русская Норка. Только недолго она там пребывала: чудесным же образом вновь оказалась в Семиключье.

Снова перенесли икону в церковь, и снова она оказалась у родников. И так трижды…

Храм был воздвигнут на месте оном. Только не смог храм уцелеть в годы гонений на Церковь Православную: разрушен был до основания.

А ключи не сумели лиходеи уничтожить, как ни старались. Даже бензином заливать пытались – да тщетно. И санаторий построить хотели – да не удалось. И продать землю намеревались – да не вышло. Только еще более усилился поток людской к месту святому, и, как неиссякаемы ключи по сей день, так нескончаем поток людской на поклонение к святому месту. Ближние и дальние паломники так растолкли дорогу и тропинки у ключей, что стали они заболачиваться – без сапог не подойти близко. Но нашлись добрые люди и замостили тропинки битым камнем. Им же обложили бережки родников и руслица ручьев, утекающих в заросшее озеро. И мосточки настелили добрые руки и перильца поставили, чтобы не упал старый или немощный человек в ключевую воду. И купаленку сделали, чтобы можно было с верой Христовой во исцеление души и тела окунуться во святые воды. И над всем этим великолепием на овражном склоне  трехсотлетний дуб раскинул мощные ветви, охраняя покой и тишину святого места. И семь крестов в память мученикам восстали, как семь Христовых воинов-братьев, опирающихся один на другого от старшего к младшему и «опоясанных» единой нижней перекладиной.

Того, кто придет в Семиключье ранним летним утром, встретит многоголосый хор певчих птиц, неумолкающих целый день. Капли тяжелой росы будут глухо падать в траву и звучно на гладь древнего озера, поросшего кувшинками. Не потревожит торжественную тишину ничто земное, разве только плеснувшая в озере живность…

В девятую пятницу после Пасхи стало непреложным обычаем всенепременно посещать Семиключье. И стар и млад, и пеший и «конный» - сотни людей стекаются сюда в этот день с разных сторон. Бывают и очень дальние. Служится торжественный молебен, возжигаются свечи, звучат праздничные церковные песнопения. По бытующему поверью, – что тот, кто с истовой молитвой трижды обойдет вокруг дуба – получит исполнение желаемого, – некоторые, как бы смущаясь, как бы крадучись, обходят дуб, скользя на косогоре по в песок растолченной земле у его корней. Набирается в сосуды святая вода: от каждого родника – равная толика. Сдержанный гомон людских голосов – как бы многократно усиленный звук пульсирующих из глубин земных родниковых струй.

А через два-три часа снова запоют притихшие, было, птицы, и снова послышится журчание струй, неспешно грядущих в Вечность.

 

Александр ПОСЛУШНИК.

 

Семиключье в Шемышейском районе, Пензенской Епархии.