Обзор
сообщений 50-ти областных и районных СМИ
за
седмицу 11 – 18 ноября
2012 года
25.09.2012
Священник из Верещагино
воспитал 120 детей
Отец Борис берет и сирот и детей, у
которых есть родители, – на перевоспитание
- Приезжаете в гости? - удивился отец
Борис, когда узнал, что в его приют собираются журналисты. - Да мы же сегодня
картошку убираем - все на поле, до холодов успеть надо. Ладно. Как подъедете,
спросите конный двор - там нас и найдете.
Верещагино - небольшой городок в
двух часах езды от Перми. Здесь на самой окраине при Свято-Лазаревском
женском монастыре есть детский приют. Сейчас в нем живут 38 детей. Но уже на
въезде понимаешь, что это не просто приют. Вы где-то видели, чтобы в детском
доме за оградкой паслись лошади? А здесь в загоне мирно щиплет травку не один
десяток коней.
- Это вы из газеты? - встречают нас
в приюте. - Все ребята вместе с батюшкой сегодня на картошке в Гаревке. Я вам сейчас провожатого дам, он покажет.
Из-за угла, то сильно хромая, то
припрыгивая на одной ноге, показался светловолосый мальчуган. Гоша, ему 11.
Накануне он залез на дерево, как и положено 11-летнему пацану,
рухнул на землю и сильно ушиб ногу. От картошки его освободили. Гоша бойко
доскакал до машины. До деревни Гаревка 10 километров. По
дороге мальчишка рассказывал:
- Я здесь вместе с братом уже год
живу, мы близнецы.
- Нравится вам здесь?
- Конечно, нравится! Здесь лошади,
животные всякие, я ухаживаю за ними, катаюсь. Уже галопом умею.
- А как ты здесь оказался?
- Мы жили в Перми с бабушкой, мама
пила… - только что веселый парень вдруг погрустнел и замолчал. А потом добавил:
- Нас у нее семеро. Мы с братом сюда попали, а остальные у родственников живут.
Вот и Гаревка.
За большими деревянными воротами небольшая деревянная церквушка. Гоша
крестится, походит к кресту и целует его. Слышно, как вдалеке тарахтит трактор.
- Поле у нас большое, но мы быстро
справляемся: в прошлом году за день, а вот в этом из-за дождей дольше
получается, - по дороге рассказывает Гоша.
Поле действительно огромное, большая
часть уже убрана. Рядом с мешками картошки вдалеке видно ребят: мальчишки и
девчонки, кто-то копает, кто-то собирает. Вместе с ребятами управляется отец
Александр.
- Не разбегаемся, парни - сейчас уже
немного осталось, - дает указания батюшка перед тем, как поговорить с нами.
- Воспитывать их можно только на
личном примере. Здесь же в основном ребята из трудных семей. У кого вовсе
родителей нет, а кого-то родители сами отдали на перевоспитание.
- Это как - на перевоспитание? -
удивились мы.
- Да вот так. Вот есть у нас один
парень Петька. В начале лета мать его к нам привезла. Одна сына воспитывает, а
работает вахтами. Вот он и связался с дурной компанией, школу совсем забросил.
Страшно за парня. Кем он станет? Вот она его и привезла, чтоб обстановку он
сменил, да и тут он под присмотром всегда. Петька руками и ногами упирался -
так не хотел сюда переезжать. Мы его уговаривали: ну хоть недельку-другую
поживи - с ребятами познакомишься - потом и решишь. Так что вы думаете? К
сентябрю он решил насовсем у нас остаться. И таких у нас знаете сколько? У
многих ребят есть родители, но они не могут уследить за своими детьми. Да вы
посмотрите, как мы живем - сами все поймете: ребятам здесь хорошо. Они попадают
в большую семью, а не в детский дом.
Мы прогуливаемся по территории.
Здесь при храме в деревне Гаревка живут девочки. Наш
провожатый Гоша показывает хозяйство:
- Здесь у нас конюшня - есть козы,
коровы, телочка, рядом молочка - здесь делают творог, сметану, сыр. А с другой
стороны живут девочки.
В комнатах на шесть человек уютно:
новые обои, цветы, в коридоре стоят один компьютер, фортепьяно. Здесь же в
округе находится и огород: капуста, парники с огурцами и помидорами.
Пока ребята копают картошку, нас
приглашают покушать. В трапезной просторно, а стол уже заставлен едой:
творожок, сметанка, свежие яйца, пироги, кастрюля с
супчиком.
- Вы пробуйте, у нас все свое, все
натуральное, - угощают нас в трапезной.
Мы попробовали творожок со сметаной
- с тем, что мы покупаем в супермаркетах, не сравнить. Молоко как сливки…
После трапезы возвращаемся на
конеферму. Сюда после службы должен подъехать отец Борис. Еще раз осматриваем
территорию и вновь удивляемся: ну где еще есть такой приют? Во дворе
развернулся настоящий зоопарк - кроме лошадей здесь есть верблюды, фазаны,
павлины, яки, ослы, хорьки, песцы, нутрии,
енотовидные собаки…
- Это все заслуга отца Бориса, -
говорят на конеферме. - Он за детей душой болеет. Все для них старается.
Через час возвращаются и ребята с
картошки. Сразу бросаются к животным - кто хорьков тискает, кто к нутриям…
- Это моя любимая, - говорит нам
11-летний Кирилл. - Хотите подержать? Только осторожнее - вырваться может и
сбежать.
Пока дети возятся с животными,
появляется батюшка. Мальчишки сбегаются со всего двора и с криками «батюшка
приехал!» облепляют его со всех сторон. Отец Борис обнимает каждого.
- Ну как, Гоша, твоя нога? -
спрашивает он у нашего провожатого. - Завтра в школу точно пойдешь.
У отца Бориса, священника с добрыми
глазами и рыжей бородой, только своих детей шестеро. Кроме того, троих он
усыновил, еще 18 взял под опеку.
Прогуливаясь по двору, батюшка
рассказывает, как решил основать приют:
- Все началось в 90-е годы. Я видел
нищету вокруг, бездомные дети ходили повсюду, наркоманили,
нюхали клей… мне было больно смотреть на это. И я сказал себе: «Ты же священник
- значит надо что-то делать с этим». Я посовещался со своим приходом и решил
организовать приют.
Власти отдали нам здание бывшей
школы. В ней мы и начинали. Первой была 25-дневная девочка. Мать оставила нам
ее со словами: «Не возьмете - ребенок погибнет». Так и началось. Потом
появилась еще одна девочка. Ухаживали за ребенком наши прихожане, наши бабушки.
Было очень трудное время. Мы были
рады любой помощи. Потом прошли первые репортажи о нас в газетах и на телевидении,
и мы с надеждой ждали хоть какой-то помощи, но вместо этого... со всех уголков
к нам стали отправлять детей.
Мы попросили владыку организовать
при приюте монастырь, владыка благословил. Одно время у нас воспитывались 64
человека, было трудно… Сейчас в приюте 38 мальчиков и девочек. Ребята
занимаются в конной школе, ухаживают за животными, а учатся в обычной школе
вместе с городскими детьми. Средний возраст ребят 7 - 14 лет. Есть и хулиганы,
которых отправили на перевоспитание. Вот, например, есть у нас один парень из
Краснодарского края, уже шесть лет у нас живет. Хороший человек, а ведь у себя
дома он едва не стал наркоманом. Родители привезли. А вообще мы же не обычный
детский дом, мы не выгоняем детей, которым исполняется 18 лет, стараемся помочь
с учебой. Вот если поделить наших воспитанников на четыре части, то одна
поступает в вузы, две части - в техникумы, а одна - в училища. Парни уходят в
армию. По возвращении не все могут сразу найти работу, опору, и они
возвращаются к нам. Только уже не в качестве воспитанников. На территории
монастыря постоянно идет стройка - мы все время что-то делаем. Я нанимаю их на
работу, плачу зарплату, разрешаю жить.
А недавно была встреча у нас с
выпускниками моими. За 17 лет мы выпустили 120 ребят. Знаете, приятно было их
всех увидеть. Мы с ними за столом сидим, а они мне так с улыбкой: «А помните,
батюшка, вы нас ругали за проделки наши? Мы вот тогда обижались, а вот теперь
понимаем: хорошо вы нас воспитали, правильно!»
Все то время, пока мы были в приюте,
мы видели радость и счастье на лицах детей и взрослых. Напоследок мы попросили
отца Бориса совета, как воспитать ребенка так, чтобы он не стал хулиганом, а
рос в любви и согласии с родителями?
- Знаете, можно принимать новые
строгие законы, но пока мы не задумаемся о духовности, все это будет напрасно.
Нужно стараться быть ближе к своим детям, интересоваться их жизнью, болеть за
них. И еще, если мы не слушаем Отца Небесного, не стоит удивляться, что и наши
дети не слушаются нас.
СМОТРИТЕ
ФОТОГАЛЕРЕЮ ИЗ МОНАСТЫРЯ
Елена СОФЬИНА
http://penza.kp.ru/daily/25955/2896978/
14.11.2012
Всеволод Чаплин: «Бог не создавал человека, как заводную
мышку. Мы можем выбрать и зло, и добро. И несем ответственность за последствия
этого выбора»
Протоиерей Всеволод Чаплин объяснил,
почему современному человеку страшно жить и где ему найти успокоение.
Страшно ли жить современному
человеку и где найти успокоение?
В прямом эфире радио КП протоиерей Всеволод Чаплин и председатель
православного общества «Радонеж» Евгений
Никифоров обсуждают, может ли современное общество обойтись без
СМИ, транслирующих насилие.
Чаплин:
- Сегодня у нас в гостях Евгений
Константинович Никифоров, председатель православного общества «Радонеж». О чем
сегодня хотелось бы поговорить? Страшно ли человеку жить в современном мире?
Только что у нас произошло трагическое событие, подобное тем, которые
происходили до этого в США, в некоторых других точках мира. Человек расстрелял
в офисе мирно работающих людей. При этом он мотивировал свой поступок какими-то
очень странными умопостроениями - он ненавидит
человечество, он об этом написал в интернете, в своем манифесте, он считает,
что человечество это чуть ли не ошибка природа, ошибка эволюции и его нужно в
полном составе уничтожить. Таких событий у нас раньше не было. Но, похоже, что есть
в обществе значительное количество людей, которые готовы иррационально, на
основании каких-то очень странных умозаключений, творить зло. Были теракты,
есть уличная преступность…
Никифоров:
- Вон в трамвае зарезали трех
человек пятеро кавказцев.
Чаплин:
- Да, есть немотивированное насилие.
Страшно ли жить сегодня человеку и, если да, то почему это происходит и как с
этим справиться? Только ли средствами общества или средствами твоего
собственного отношения к происходящему?
Евгений Константинович, вы около 20
лет находитесь на стыке церковной жизни и разных общественных процессов -
информационных, культурных, связанных с жизнью человека, с его отношением к
происходящему - сейчас более страшно, чем 20 лет назад?
Никифоров:
- Меня сегодня мои сотрудники спрашивали
об этом. Я говорю - нет, не страшно. Вот мне лично не страшно совершенно.
Потому что та работа, которой я занимаюсь, требует такого бесстрашия и
невероятной веры в свое дело. И эта вера никогда не была посрамлена. Потому что
мы всегда прыгали в холодную воду с любой скалы, потому что знали, что нужно
делать, заниматься тем или другим делом…
Чаплин:
- А кому страшнее? Верующему или
неверующему?
Никифоров:
- Нет, конечно же, неверующему.
Можно было бы сразу нашу программу начать с того - когда ты с богом, страха
нет.
Чаплин:
- А что делать человеку, который
остается со своими страхами наедине или пытается как-то их преодолеть, общаясь
с окружающим?
Никифоров:
- Ну, это паллиатив начинается, это психотерапия,
психоаналитика, это наркотики, это водка, это лекарство, это химия разного
рода. Потому что дело же в совести, все дело в душе. Если в душе остаются эти
зловонные всякие миазмы - неисповеданные, непроговоренные, непродуманные - человек же сейчас живет
абсолютно бездумно, ему же сейчас даже не дают возможность задуматься. Он
думает, какую ему купить машину до другой машины, которую он уже задумал купить
после той, которую он уже купил.
Чаплин:
- Но кроме субъективных каких-то
причин бывают у человека иррациональные страхи, неоправданные страхи. Кроме
всего этого есть ведь и реальность - мы только что о ней говорили.
Действительно, происходит много страшных вещей - что с этим делать?
Никифоров:
- Это безусловно. Я говорю о себе,
вы спросили меня и я вам ответил. А вот что сказали наши сотрудники, как они
отреагировали? Они говорят - страшнее, намного страшнее. Ну, вспомните наше
безмятежное детство, когда наши родители отпускали нас абсолютно безбоязно на целый день…
Чаплин:
- Я не считаю, что советское время
было таким уж безмятежным. Люди боялись власти, боялись доноса…
Никифоров:
- Это - другое. Мы, дети, этого не
ощущали. Родители за детей не беспокоились. Да и простые работяги, они, что,
знали, что там в Москве происходит и кого там сажают и за что? Ну, конечно,
были все эти случаи, но это все-таки происходило в другой части общества. А
средний человек жил от работы до работы, он, может быть, боялся, что дети его
будут ненакормлены. То есть, в целом, конечно же,
страх, ужас войны - это, безусловно, было.
Чаплин:
- Да, войны боялись и многие помнили
ее.
Никифоров:
- Да. Но потом, когда война, как
катарсис, разрешилась, вот это было время - во всем - в архитектуре, которая
абсолютно прозрачна, в светлых этих помещениях она сразу отразилась, ушли какие-то
сталинские колонны или гитлеровские великолепные шпееровские
здания, которые просто бункеры были. Они очень красиво были построены, но это
просто ощущение бункера, такой власти чудовищной, которая висит над человеком.
А здесь пошли короткие платьишки, легкие пиджачки - даже в одежде…
Чаплин:
- На самом деле, вот эта
раскованность поведения - она ведь, по-моему, диктует и самому человеку, и
окружающим, такое легкое отношение к жизни. Мы не боимся ничего, мы самовыражаемся, как хотим, мы носим, что хотим, мы говорим,
что хотим. За этой внешней беззаботностью страхов…
Никифоров:
- Я про другое… Я говорю о своих
воспоминаниях детства, которое не было развращенным, я вам прямо скажу. Я потом
у многих спрашивал и мне говорили - да, вот 60-е годы - это было время
безмятежности и какой-то такой легкой свободы. Не той свободы, которая сейчас
является продуктом эксплуатации этой свободы на самом деле в коммерческих
целях…
Чаплин:
- То есть, имидж свободы,
раскованности и бесстрашия, вы считаете, неправильный?
Никифоров:
- Он неправилен тогда, когда он не
подтвержден своей сутью. А если есть ощущение свободы, ну, опять-таки не
столько свободы, сколько безмятежности некоторой, такого ощущения, что нет
войны, нет пушек, но нет страха вот этого чудовищного, что завтра будут бомбить
там Москву, Лондон, Париж и что угодно…
Чаплин:
- Вот вы упомянули музыку советского
периода - многие считают, что сейчас нет хорошей музыки, что все хорошее в
прошлом. А вот давайте послушаем современную музыку, современный рок -
украинский в данном случае. 4 ноября в Кремле, во время президентского приема,
был вручен Орден Дружбы Олегу Кривошее, известному также как Олег Карамазов.
Было объявлено, что он является руководителем организации «День крещения Руси»
- это международная организация, она базируется в Киеве, но, кроме этого, Олег
мой добрый друг и он еще и лидер рок-группы «Братья Карамазовы», откуда
сценическое имя его - Олег Карамазов. Он устраивает большие концерты, иногда в
центре Киева, на больших площадках - и на майдане Незалежности,
и на Крещатике он устраивал концерты, и на Певческом
поле, где собирается 30-40 тысяч молодых людей на его концерты… (Звучит музыка)
(чтобы прослушать аудио, нажмите кнопку «Слушать сейчас» в начале текста)
А надо ли говорить обо всех этих
изнасилованиях, убийствах и терактах или как-то нужно говорить о них иначе? Вот
сам факт, что эти новости постоянно воспроизводятся и являются первыми часто в
выпусках новостей и на интернет-лентах - это плохо
или хорошо? Это как-то влияет на человека?
Никифоров:
- Это неизбежно и ничего с этим
сделать невозможно - это же отражение общества. А общество не может об этом не
говорить. Общество должно быть предупреждено о тех процессах, которые
происходят. Вот мы сейчас слушали очень красивую музыку, я в первый раз слушаю
эту группу, хотя очень много о ней слышал. Вы посмотрите, какая депрессивная
музыка при всех этих словах: «доброй дороги, вам, друзья» и так далее. В целом
это депрессивное состояние - так и хочется налить стакан и выпить после этого.
Чаплин:
- Действительно, людям свойственен
интерес ко всяким экстраординарным событиям, люди примеряют это на себя, но
новости новостями, журналисты журналистами, информационное пространство
информационным пространством, а вот тот факт, что, когда, например, происходит
авария с человеческими жертвами и погибшего человека или тяжело раненого
человека выносят из машины, всегда скапливается толпа, всегда люди стоят и
заворожено смотрят на то, что происходит. Это здоровое явление или нет? Что
человек хочет увидеть? Он пытается примерить эту ситуацию на себя или просто
хочет поглазеть, поснимать на мобильник?
Никифоров:
- Нет, я думаю, что это естественная
реакция ужаса. Ужас притягивает. Это наша вот такая природа человеческая, мы от
ужаса, как в американских фильмах, знаете, они вот эксплуатируют это
специально, там такое нагнетение страха…
Чаплин:
- Нет, но вот человек, увидев
страшную аварию или теракт какой-то, он становится более осторожным, более
разумным? Или это только на время действует?
Никифоров:
- Наверное, на время. Все же не
телевизор исправляет человека, безусловно. Страхи-то находятся внутри, страхи
не вовне.
Чаплин:
- Но события жизни все-таки
подталкивают к страхам. Нам есть чего бояться.
Никифоров:
- Безусловно. Но если страха внутри
нет, то это мы видим не столько как проекцию наших собственных страхов, мы
все-таки более объективно к этому относимся, как к тому, что нужно исправлять.
Звонок от Сергея:
- Добрый вечер. Хотел сказать по
поводу свобод и несвобод. Мы забываем и, наверное, не задумываемся о том, что
самым несвободным, наверное, является Всевышний на сегодняшний день. Потому что
ответственному за все вокруг, которая на нем лежит, это, я бы сказал,
абсолютная несвобода.
Чаплин:
- Интересный богословский вопрос - а
кто же сковывает бога, кто делает его несвободным, кто его ограничивает?
Сергей:
- Его ограничивает его собственная
ответственность. В этом плане мы, люди, почему-то действуем в совершенно
противоположном направлении.
Чаплин:
- А почему вы считаете, что Бог
ответственен за то, что делаем мы?
Сергей:
- А потому, что мы тоже его
творение. Поэтому мы входим в круг его глубокой ответственности.
Никифоров:
- Но мы же не заводные мышки,
которых завели и они прыгают по жизни. Это же не так. Мы же созданы свободными
людьми и проблема в нашей свободе.
Сергей:
- Это наше большое заблуждение, к
сожалению.
Чаплин:
- То есть, Бог создал нас злыми,
плохими и в этом он виноват?
Сергей:
- Нет, он создал нас свободными творчески,
но мы должны после чего возлагать на себя колоссальную ответственность за свои
деяния.
Чаплин:
- Конечно, должно. Это все-таки наш
выбор, это наше решение. Смотрите, Бог на самом деле, с точки зрения
христианского богословия, по крайней мере, свободен. Его никто не принуждает ни
к чему, его никто не сковывает и он создал нас по своему образу, значит, тоже
свободными. Он не создавал человека, как заводную мышку, Бог не создал нас ни
животным, которое подчиняется инстинкту, ни механизмом, который имеет какие-то
заданные свойства, заданную программу, он создал нас подобными себе, свободными
существами. И получается так, что мы можем выбрать и зло, и добро и мы несем
ответственность за последствия этого выбора, ответственность наша. Некоторые
люди в древности пытались спорить и с Евангелием, и с церковным сознанием,
говоря, что Бог создал нас злыми, что наши грехи, наши преступления, наши
заблуждения - все это не по нашей вине происходит, а вот Бог создал нас такими,
поэтому мы как бы и не виноваты, Бог виноват. Вот какая подкладка часто была в
древности под такого рода рассуждениями. Люди пытались сказать Богу - ты
виноват во всем, мы не виноваты, мы делаем какие-то плохие вещи, потому что так
на роду у нас написано, так сложилась наша судьба… Но христианское богословие
говорит немножечко иначе - человек свободен и, значит, ответственен.
Никифоров:
- Вот ту же мысль иначе изложил уже
более доступно для нашего сознания Евгений Шварц в своей знаменитой пьесе
«Обыкновенное чудо» - когда король говорит: «Я-то добрый, я самый милейший
человек, но у меня тетка была подлюка и негодяйка, а дядя у меня был кровопийцей, поэтому я вот
такой». То есть, переложить ответственность на кого угодно - на дядю, на
племянников, на погоду, на папу-маму, на партию и правительство, на газеты,
которых начитался, на телевизор, который насмотрелся - это мы горазды.
Чаплин:
- Кстати, вот эти преступники, они
ведь тоже иногда говорят - виноват кто угодно, только не я. Вот человек,
который расстрелял несколько своих сослуживцев в офисе, обвиняет ведь
человечество в том, что оно во всем виновато, оно плохое. Но, слушайте,
интереснейший вопрос задал наш слушатель, один из центральных вопросов
богословия - судьба или свобода, наша ответственность или не наша? Это вопрос,
который в течение многих веков христианской истории был одним из самых
обсуждаемых среди богословов. Послушаем еще один звонок. Добрый вечер, Андрей.
Андрей:
- Здравствуйте. Я с вами полностью
согласен. В том случае, когда мы пытаемся переложить ответственность с себя на кого-то
другого, или на страну, или на правителей, то ведь, по большому счету, за все
действия, что мы совершаем, мы-то и в ответе. Я приведу один пример. Вот у меня
получилось так, что мои соседи были наркоманы - и постоянно приходили к ним
какие-то гости… Я даже обращался в милицию в связи с тем, что небезопасно
находиться рядом с ними. Так милиция не реагировала на все это дело до тех пор,
пока в квартире не обнаружили два трупа. То есть, когда хозяин квартиры и его
отец умерли от передозировки наркотиков… И вот еще такое понятие в последнее
время появилось под названием стукачество. То есть,
если мы видим, что где-то что-то происходит, нужно сообщать. А если мы
сообщаем, то желательно, конечно, чтобы те органы, которые должны это дело
регулировать, они должны на это дело реагировать.
Чаплин:
- У нас считалось и считается до сих
пор, что докладывать о чем-то в правоохранительные органы это плохо,
действительно. Слово «стукачество» воспринимается как
нечто отвратительное. На западе, когда происходит какое-то преступление, или
есть подозрение, что оно происходит, люди докладывают куда надо и это считается
нормальным. Евгений Константинович, как вы считаете, сообщать в полицию о
чем-то, что ты считаешь опасным, плохо или хорошо?
Никифоров:
- Это гражданский долг - тут ничего
не скажешь. И это не стукачество. Стукачество
- это совершенно другая вещь, это страшная история. Стукачество
- это предательство доверия.
Чаплин:
- Но преступник тебя ведь тоже
внутренне осудить - ах, настучал…
Никифоров:
- Нет, я не про это говорю, не про
преступника. Я говорю про ту систему, которая была при советской эпохе, где
были сексоты, где люди доносили друг на друга. Здесь
предательство дружеских, товарищеских отношений - это предательство. И вот это
у каждого человека вызывает это неприятие того, что называется стукачеством. Надо различать термины. Если вы видите, что
происходит что-то ужасное и грозит вашему ближнему чем-то, то надо об этом
сообщать. Вот я иду по одной из станций метро и вижу, что идет человек явно в
пижаме, явно сбежавший из клиники, потому что пижама явно не домашняя, с
блуждающим взглядом и явно, что этот человек может быть опасным не только для
других, но и для себя. Я подошел к дежурному и сказал - посмотрите, этот
человек может быть опасен. И это не стукачество, это
не доносительство, это защита этого человека и защита других людей. Я так
понимаю ситуацию. Но в обществе своих друзей, в своем коллективе если я буду
приходить к руководителю и говорить, что тот-то плохо работает или не вынес
мусор вовремя, я считаю, это непорядочно.
Чаплин:
- Но вот мы часто знаем, кто торгуют
наркотиками, где происходит часто совершенно безнравственные и преступные дела
и не то что не докладываем об этом, что называется, куда надо, но и просто
стараемся лишний раз закрыть глаза на это и сказать себе - меня, может быть,
пронесет, а остальное меня мало касается, моя хата с краю. Вот это очень
распространенная ведь модель поведения.
Никифоров:
- Это безответственность и еще раз
безответственность, так нельзя.
Чаплин:
- Но при этом еще есть такая
подкладка иногда, люди говорят - я не получаю деньги за то, чтобы раскрывать
преступления, пусть этим занимаются кому надо. И вообще - пусть за все отвечает
кто-то - полицейские, президент, правительство, парламент… и, если что-то
плохо, то виноваты они, а я не при чем. Так очень многие рассуждают.
Никифоров:
- Это тоже такое маленькое
предательство и мы себе не отдаем отчет, что это настоящее маленькое
предательство. Предательство тех ближних, с которыми мы живем рядом. Так тоже
нельзя поступать. То есть, мы не хотим задумываться о мотивах наших поступков,
мы себя оправдываем и пытаемся всячески от этих нравственных норм уйти. С тем,
чтобы они не тревожили нашу совесть - вот что происходит. Почему? Потому что
люди разучиваются думать на нравственные темы, осмыслять то, что с ними
происходит. Они удовлетворяются такими стимулами и реакциями, превращаясь в то,
о чем сказал наш слушатель.
Чаплин:
- Ну, оправдывать себя вообще люди любят.
Но, с другой стороны, ты этим все-таки пытаешься противоречить своей
собственной совести, которая тебе обычно говорит - ты должен действовать
немного иначе.
Звонок от Дмитрия:
- Здравствуйте. Вы приводите опыт
Америки - про стукачество там и т.д. Но ведь это
вообще протестантская страна, да… Для нашей почвы стукачество
как-то не подходит… Я вот жил во Франции и там тоже считается, что стучать -
это больше работа полицейских. Просто так там никто не стучит…
Чаплин:
- Ну, вообще, грубо говоря, говорить
ложь, в том числе, и через ложные доносы, - это всегда плохо. Но сказать правду
об опасном деянии, о потенциальной возможности опасного деяния, по-моему,
иногда стоит. Ты все-таки заботишься при этом о жизни тех, кто рядом с тобой,
заботишься о том, чтобы отвести опасность от ближних. Хотя, еще раз говорю, во
многих культурах, особенно в тех, где криминальная составляющая общества имеет
некоторое влияние на остальное общество, любой контакт с властями,
подразумевающий доклад о преступлении, совершившемся или готовящемся, считается
чем-то постыдным. А у нас вообще криминал в обществе влияет на многое. И уж, по
крайней мере, влиял и в советское даже время, и в постсоветское время - блатная
мораль присутствовала даже в школах, я уж не говорю про воинские коллективы или
дворовое сообщество и какие-то молодежные группы. Вспомним, что в советское
время было много хорошего и, кстати говоря, я большой противник того, чтобы это
время мазать только черной краской. Давайте послушаем одну из любимых мелодий
советской молодежи и детей того времени. Алексей Львович Рыбников, который
пишет разную музыку - не только популярные мелодии для фильмов, а и симфонии,
концерты… А эту мелодию вы знаете - это «Свет звезд», из фильма «Через тернии к
звездам». (Звучит музыка).
Евгений Константинович, а вот что вы
сейчас делаете?
Никифоров:
- Фестиваль, который откроется 23
ноября. Это большой фестиваль и я очень рекомендую всем тем, кто боится, прийти
и посмотреть на тех, кто не боится. Люди, которые не знают, как избавиться от внутренних
страхов, вот для этих людей я хотел бы порекомендовать этот фестиваль… 300
фильмов со всей России каждый год, со всего крещеного мира. Кстати, ни одна
национальная кинематография не может собрать…
Чаплин:
- По телевизору всего этого,
конечно, не показывают?
Никифоров:
- Естественно.
Чаплин:
- А почему? Говорят - скучно,
неинтересно? Вот смотрите, что у нас происходит. Злодеев люди больше любят
смотреть, чем обычных людей, которые честно трудятся в той или иной области.
Вот эта самовоспроизводящаяся система каких-то ярких, но злых поступков,
которые воспроизводятся в некоторых СМИ, потом люди пытаются нечто подобное
повторить, за этой системой мы не замечаем большое количество людей, которые
действительно достойны подражания.
Никифоров:
- Грех соблазнителен. И грех
чрезвычайно привлекателен. Страсть невероятно завораживает человека… Перед злом
мы пасуем.
Чаплин:
- Хорошо, но а чем зло и грех
привлекают человека? Ведь на самом деле человек обычно понимает, что все это
может его разрушить. Преступник рискует жизнью и здоровьем, рискует тем, что
его посадят. Насильник тоже понимает, что все это добром не кончится. Вор тоже
понимает, что все кончится плохо. Но чем же привлекателен тогда грех и чем
привлекательно преступление?
Никифоров:
- Ой, я скажу попросту, по-журналистски. Это так же, как привлекательна водка. Ну,
все знают, что она разрушает человека. Курево - все знают, что оно вредно, уже
пишут вот такими аршинными буквами: «Не курите! Убивает!» И еще там рисуют
какие-то органы, чтобы омерзение к этому привить. Ничего, берут и курят. Точно
так же блудодеи - знают, что нельзя ходить к
проституткам, потому что они все заражены насквозь, это просто уже мочалка
какая-то, которая пропитана насквозь какими-то бактериями и гадостями всякими -
нет, все равно идут. Приличные люди, в общем-то, и достаточно состоятельные. Я
сам был тому свидетель. Еду я мимо известных мест на дачу к себе и смотрю -
останавливаются машины и сажают к себе вот этих девушек. А там предохраниться
невозможно. Мы прекрасно все знаем, что все эти изобретения, так сказать, в
пользу бедных… Видите, это притягательно невероятно. Поэтому для того, чтобы
человеку это преодолеть, нужно воспитывать этого человека, воспитывать чувство
воли, совести.
Чаплин:
- Воспитывать должна, очевидно,
культура, должны СМИ, да? А они чаще всего живописуют и часто даже
пропагандируют вот это торжествующее зло - насилие, бандита, который круче
всех, алкоголика или наркомана, который счастлив, который креативный.
Никифоров:
- Да, это покупается лучше всего.
Что продается лучше всего? Наркотики - самый выгодный бизнес. Проституция -
самый выгодный бизнес… Водка, табак… То есть, зло оно невероятно еще и
коммерчески привлекательно.
Чаплин:
- Вы пропагандируете хорошее кино.
Есть кинофестиваль, на который поставляются фильмы, говорящие о лучших сторонах
жизни. Смотрите, то же самое делают и другие. Сегодня есть кинофестиваль
«Золотой витязь», «Лучезарный ангел», вроде бы все это пользуется серьезной
поддержкой - лучшие актеры и лучшие режиссеры участвуют в этой работе… Светлана
Владимировна Медведева, супруга премьер-министра, является патроном этого
фестиваль «Лучезарный ангел». У вас тоже в руководящих органах фестиваля есть
люди, облеченные серьезными властными полномочиями. Вроде бы все вместе -
власть, деятели культуры, духовенство - участвуют, но почему все равно «Васька
слушает, да ест»? Почему торжествующее зло имеет гораздо больше выхода на
общенациональное культурное пространство, чем все то, о чем я только что
сказал?
Никифоров:
- Потому что мы работаем в системе
капитализма. Многие вот даже не поняли, куда попали… Мы не хотели, а попали не
в светлое будущее, которое все хотели, а в прошлое, в чудовищный капитализм.
Чаплин:
- Нам что, вернуться в СССР?
Никифоров:
- Нет, я бы этого не хотел ни в коем
случае… Свобода слова - это все-таки громадное достижение и для человека крайне
важно свободно высказываться. Дело в том, что мы все-таки живем под властью
золотого тельца и даже наши государственные каналы не свободны, они же не имеют
государственного заказа, они все работают на рекламе. То есть, собственник
государство, с одной стороны, а работают-то они по законам бизнеса. И там вот
эти все рейтинги очень работают. И опять-таки, повторяю, продается вот то, о
чем мы с вами говорили - низины человеческого существа продаются. Кстати, вот
если говорить о фильмах фестиваля, то они очень интересные. Нельзя сказать, что
это какое-то постное православие или это какой-то изюм сплошной, где нет
никакого конфликта. Там есть все жанры. Там есть свои мелодрамы, свои комедии.
Но сами герои этих фильмов - люди удивительной чистоты. Это же документальное
кино, там же не соврешь, это же не актеры, это то, что происходит на самом
деле…
Чаплин:
- Я убежден, что есть надежда, есть
на что опереться, есть основания не бояться ничего и никого, кроме Бога, может
быть, потому что человек ведь на самом деле рожден для того, чтобы не пасовать
перед реальностью, а чтобы изменить ее к лучшему.
Звонок от Юрия:
- Здравствуйте. У меня вопрос такого
плана. На ваш взгляд, что первично - испорченные люди, которые жаждут вот этих
всех передач безнравственных, либо изначально люди получают такого рода фильма,
передачи и со временем становятся безнравственными?
Чаплин:
- С одной стороны, напрашивается
простой ответ - и то, и то. Люди сами склонны смотреть шокирующие кадры,
узнавать о преступлениях, о каких-то чрезвычайных событиях, которые щекочут
нервы, которые заставляют настороженно задуматься о собственной жизни. С другой
стороны, им подбрасывают это, потому что предложение стимулирует спрос. Но вот
нет ли здесь более глубокой проблемы? Вот эта машина спроса и предложения,
постоянно раскручивающаяся все больше и больше, не приведет ли она наше
общество к коллективному безумию?
Никифоров:
- Простой ответ - да, безусловно, приведет.
И ее нужно останавливать, эту машину. По крайней мере, этот клятый запад, с
которого к нам все эти ветры дуют, на самом деле, он очень серьезно борется с
этим. Там национальные каналы не имеют рекламы, они имеют бюджетное
финансирование… Да и у нас сейчас денег навалом. Вот на «Культуре» нет рекламы
и, слава богу, какой канал замечательный, а! Вот то же самое - не надо на
центральных каналах давать рекламу. Надо дать им нормальное финансирование и
требовать, чтобы они жили по законам коммерции. Это - главное. А уже дальше?
Видите ли, современные технологии привели к тому, что уже тысячи телеканалов
получаете вы к себе в дом…
Чаплин:
- Смотрят то, что привычно и смотрят
еще часто то, что щекочет нервы. Давайте послушаем второй вопрос Юрия.
Юрий:
- Да, такой вопрос. Вот тут разговор
был о морали и, мне кажется, как-то аморально в рамках одного эфира, например,
иметь священника и вот этого «швили», не помню
фамилию, вылетела из головы… Даже вот сейчас в перерыве поставили песню БГ про
алкоголь…
Чаплин:
- Я не слушал песню, честно говоря.
Ну, что вам сказать. Я не думаю, кстати, что Гребенщиков так уж пропагандирует
алкоголь, но есть, конечно, культурные деятели или контркультурные
деятели, которые пропагандируют не только алкоголь, но и наркотики. Евгений
Константинович, что делать - запрещать, спорить или смириться?
Никифоров:
- Повторяю, я человек
свободолюбивый, я против всякого рода запретов. Я вообще против всякой цензуры,
но за воспитание, безусловно. Во-первых, счастье, что, кроме радио «Радонеж» в Москве,
есть радио «КП», на котором есть такая программа, как ваша. Потому что вот эти
два часа в эфире, которые вы проводите, это все-таки озонирование эфира, это
все-таки разговор о чем-то серьезном, глубоком…
Чаплин:
- Не надо уж так меня хвалить-то. Похвала
верующему человеку вредна, вы знаете об этом?
Никифоров:
- Ну, вам-то это не грозит, вы уже
перетерпели столько и столько про себя знаете… вас-то это не коснется.
Чаплин:
- Все больше и больше узнаю о себе
интересного.
Никифоров:
- Ну что ж, с возрастом мы все
узнаем о себе немножечко побольше и не заблуждаемся по поводу себя - что самое
важное! И то, что есть возможность говорить о чем-то другом, кроме гадостей и
просто потакать аудитории какими-то популярными песенками, все-таки это очень
важно. Хотя бы раз в неделю! Поэтому это большое достижение этой радиостанции,
что она так либерально относится и то, что у нее такой широкий диапазон мнений.
Выбирайте, выбирайте лучшее. Все-таки мы не машины, мы не заведенные всякие
мишки, мы люди и мы способны выбирать для себя то, что нам кажется лучше. Я так
считаю, что телевизоры вообще нужно повыбрасывать и
слушать только радио. Радио более целомудренно.
Чаплин:
- Тем не менее, вот всякая музыка
бывает - и осмысленная, и неосмысленная, и пропагандирующая что-то спорное,
нейтральное, хорошее. Вот неожиданный выбор - Джон Леннон… (Звучит музыка).
Звонок от Вадима:
- Здравствуйте. Мне кажется, вы
немного однобоко освещаете жизнь нашего общества. Посмотрите, сколько у нас
нищих на улице. Вот в Твери, в частности. Я после войны даже не видел такого
огромного количества этих бродяг обездоленных и нищих. И это сейчас, когда у
нас, в принципе, приветствуется богатство. Я думаю, что в первую очередь надо
обратить внимание на то, что есть заповедь такая - не воруй, не обижай ближнего
своего! Мне кажется, что алкоголь и все остальное - это все явление
второстепенное, побочное, от того, что происходит в обществе. От того, что у
нас в обществе, будем говорить, такое огромное расслоение идет…
Никифоров:
- Ну, мы по Москве видим, что много
бомжей, конечно, и у нас служба милосердия церковная не справляется с этим,
один автобус несчастный ездит, который церковь смогла купить…
Чаплин:
- При чем, надо сказать, что это
ведь делают буквально несколько групп энтузиастов…
Никифоров:
- На 20-миллионную Москву церковь
смогла купить лишь один автобус. Ну, стыдоба, ну, позор!
Чаплин:
- Но очень часто ведь эти нищие -
это социальные нищие, это люди, которые, в принципе, могли бы работать, но
почему-то они не работают…
Никифоров:
- Да какая разница! Все равно это
люди, их жалко, им нужно помочь хоть как-то. И на западе почему-то все это
иначе происходит, там гораздо больше социальных…
Чаплин:
- Там есть такие же бомжующие люди, но вот все-таки, может быть, проблема не в
том, что кто-то живет относительно бедно. Многие в стране живут бедно и есть
депрессивные регионы, есть места, где нельзя найти хорошую работу и из этих
мест люди уезжают, чтобы найти любую работу, самую грязную, и самую черную, в
других больших городах. Но одна из проблем ведь не только в том, что человек
живет достаточно скромно. Рядом живет кто-то достаточно лучше и вот появляются
обвинения в воровстве - да, есть люди, которые наворовали на свои дома, на свои
машины и т.д. А есть люди, которые достаточно честно живут. И вот это
имущественное расслоение, которое действительно есть, которого не было 20 лет
назад и которое уже достаточно прочно вошло в нашу жизнь - это является
моральной проблемой или просто такое отношение негативное к этому расслоение и
это, что называется, пережиток социализма?
Никифоров:
- Безусловно, это проблема, потому
что проблема жадности. Эти люди хапают, хапают… Вот сейчас начались какие-то
подвижки с коррупцией - и слава богу, если это действительно не кампания, а
Путин действительно задался целью борьбы с коррупцией за эти 10 лет у власти…
Дай-то бог, потому что, когда воруют чиновники, это похлеще,
чем в «Ревизоре» чем в «Мертвых душах». На чем наживаются? На медицине.
Покупают по завышенной цене какие-то томографы и другое оборудование, чтобы
нахапать себе! Министры воруют и выстраивают себе гигантские особняки. Ну как
так может быть? Это же позор для страны, что она себе такое позволяет. Но, вы
знаете, я нашел ответ на ваш первый вопрос - про то, как в Тверской области,
стали жить богаче или беднее? Беднее. И знаете почему? Вот у нас в деревне
грандиозный храм, потрясающий, никогда не закрывающийся. Иконостас просто
столичный, из белого камня восхитительная ограда. Все сделано невероятно
дорого. Но мы сейчас не можем достать деньги, чтобы отремонтировать этот храм,
нормальным образом побелить. Почему? А строился он кем? Теми же жителями. И это
была богатейшая деревня, богатейшая. А сейчас - нищая.
Чаплин:
- А на этот храм давали деньги
массово люди или какой-то один человек богатый?
Никифоров:
- Там просто видно по иконам.
Чаплин:
- Вы имеете в виду дореволюционную
ситуацию?
Никифоров:
- Конечно.
Чаплин:
- То есть, люди стали беднее жить по
отношению к периоду до 1913 года?
Никифоров:
- Да, да. Я, например, так могу это сформулировать.
Потому что я вижу, что люди могли себе позволить, какие замечательные, очень
дорогие надгробия стоят даже на нашем обычном кладбище. Сейчас не все могут
себе позволить такие ограды - даже из наших богатеев…
Чаплин:
- Скажите, а не бывает ли так, что
человеку страшно жить, потому что у него страшное внутреннее состояние, он
боится своей сожженной совести, он боится каких-то страшных движений
собственной души, у него возникает зависть, обида, ненависть к богатым, ненависть
к бедным - она ведь тоже бывает очень часто. Понятно, почему люди ненавидят
богатых - иногда слишком вызывающе себя ведет, иногда совершенно игнорирует
окружающих и, естественно, возникают негативные чувства. А иногда ведь и
какая-то часть нашей элиты, зарабатывающая более-менее прилично, называет народ
быдлом и т.д. Вот страшно такому человеку, по-вашему,
внутри себя, с самим собой, посмотревшись в зеркало, подумать - а зачем я живу?
Никифоров:
- Ну, знаете, можно же спалить свою
совесть так, что она вообще будет еле-еле жива… По опыту своему скажу, что рано
или поздно совесть, как феникс из пепла, безусловно, восстанет и она обличит.
Эти люди очень часто смотрите, что делают. Мне сосед вот один по даче сделал
какую-то невероятную систему охраны… Хотя я не знаю, что там воровать-то…
Чаплин:
- Он от местных жителей или
преступников защищается? От кого? Или от собственных страхов он так защищается?
Никифоров:
- Это собственные страхи
исключительно. Вы смотрите, как жила русская деревня раньше? Это всегда были
палисады, люди сажали цветы…
Чаплин:
- Двери были открыты, ворота была
открыты.
Никифоров:
- Да. Все как бы радовались,
обменивались, здоровались, на скамеечках сидели перед домом. Люди были очень
открыты. А сейчас все ставят вот эти заборы железные и живут, как в консервной
банке. Это же ужасно!
Чаплин:
- Едешь по подмосковной дороге и
видишь сплошной забор, в лучшем случае, кирпичный или деревянный, а в худшем
случае такую жестянку длиной километров два-три.
Никифоров:
- Что за сознание у этих людей, что
они вот так хотят спрятаться? От кого они хотят спрятаться? А страх же рождает
агрессию. Вот мы видели этого юриста, который убил своих сотрудников - а это же
фармакологическая фирма, которая готовила лекарства, для того, чтобы вылечить
людей. Он сам юрист, его воспитывали в рамках права, справедливости, учили
античному праву, которое построено на высочайших своих принципах. И вот этот
человек, который должен защищать людей, идет и убивает… Откуда это? Это не
человечество виновато. Это, естественно, у него такие внутренние чудовищные
страхи, там демонов, наверное, легион…
Чаплин:
- Да. Вы почитайте его манифест.
Вообще нормальный человек, по-моему, да даже и больной человек, по-моему, такое
не может придумать сам. Это чуть ли не подсказано злой силой.
Никифоров:
- Ну, вам, как священнику, это
вообще понятно и вы встречаетесь на каждом шагу с этим. Это действительно
впрямую мы встречаемся с таким демонским нападением…
Звонок от Нины:
- Добрый вечер, уважаемые ведущие. Я
хочу вам предложить сценарий фильм. Мне тоже не нравится, что у нас на экране
очень много идет фильмов о бандитах и о тех, кто их ловит, много агрессии.
Желая исправить эту ситуацию действием, я написала сценарий фильма о любви
Карла Павловича Брюллова и графики Юлии Павловны Самойловой.
Чаплин:
- Посылайте этот сценарий людям,
которые имеют отношение к фестивалю «Радонеж». Это как раз фестиваль,
объединяющий людей, снимающих положительное кино…
Никифоров:
- Мало того, я вас обнадежу. У нас
уже седьмой год проходит конкурс сценариев. Присылайте нам его на конкурс,
пожалуйста. В Союз кинематографистов, прямо в Дом кино, на Васильевскую, 13. А
можно на сайт «Радонеж». Но лучше присылать в конверте, безусловно, для читки.
Потому что эта часть нашего фестиваля наименее плохо финансируется, к сожалению.
Хотя мы стараемся сейчас как-то возможность основного фестиваля распространить
и на эту часть… Кстати, в этом году у нас один из лучших фильмов, который будет
на фестивале, фильм о старце Паисии и он снят был по
сценарию, который получил у нас первую премию в прошлом году. И этот фильм
профинансировал канал Россия1.
Звонок от Владимира:
- Добрый вечер. Хотел бы немного
сказать о том, что в СССР были созданы и ЛТП, и в принципе каждый человек был
при деле. Работали колхозы, совхозы и т.д. И у всех было все хорошо, в
принципе, неважно, доярка ты или пастух. А сейчас что? Сейчас у нас работает
малая часть от того, что было раньше. А куда ж людям деваться в тех же
деревнях? Вот я дальнобойщик, я езжу, смотрю, да, там живет Кубань, Кузбасс,
Башкирия, Татария, а в основном все поля заброшены - правильно Зюганов сказал,
что «бурьяном и чертополохом все заросло и ничего не делается»… Вся страна у
нас в разрухе. В больших городах, да, что-то крутится. Но эти города затягивают
молодежь и развращает ее по полной программе. И уже не хотят они ничего - ни
детей, ничего, только денег, да побольше. Так что эта ситуация, можно сказать,
неразрешимая…
Чаплин:
- Так, как вы, думают очень многие
люди. Вопрос - что делать? Действительно, во многих местах России нет работы,
сельскохозяйственный труд не оплачивается так, чтобы можно было достойно жить.
И люди уезжают в города, в Европу, в США. Понятно, что есть какие-то социальные
и экономические рецепты, которые позволяли бы людям, может, немножко получше
себя почувствовать, но не происходит ли опять же разруха в головах? Обвинять
людей, которым негде работать и негде достойно зарабатывать себе на жизнь,
сложно. По некоторым рассказам священнослужителей, которые служат в деревнях,
что, молодые люди не хотят работать в сельском хозяйстве, даже если они будут
меньше получать, работая официантами в городе, а тем более в Москве, они не
пойдут туда - не хочется возиться с землей. Вот что это такое? Тяга к хорошей
жизни? Тяга к этому идеалу человека, который хоть каким-то боком прислонился к гламурной тусовке, к легкой жизни или здесь какой-то уже
изъян внутренний? Или опять здесь во всем виновата система, которая не
обеспечила работой?
Никифоров:
- Безусловно, система. Я не смотрю
социологические все эти опросы, все эти срезы и графики, мне достаточно моей
деревни, в которой все воочию видно, что происходит в нашем обществе. Вы
знаете, конечно же, пьяницы прошлого уже спились и умерли - их просто нет
реально. Остались другие люди, их меньше гораздо, конечно же. Многие уехали, а
многие остались. Вот механизаторы наши - это очень состоятельные люди, они дают
фору нашим московским дачникам…
Чаплин:
- А что они выращивают?
Никифоров:
- Честно говоря, я не очень
интересовался. Там есть у нас поля - овес, пшеница… Конечно, многое запущено,
безусловно.
Чаплин:
- То есть, если хочешь работать, ты
найдешь способ пробиться?
Никифоров:
- Если дать людям возможность
нормальных кредитов, они будут этим заниматься. Сейчас стандарты жизни что
городские, что деревенские - одни и те же. У нас в деревне у всех теплые
туалеты сейчас в домах. Машины стиральные есть, телевизоры есть. А еще и свежий
воздух. Восхитительно! И многие молодые люди, была бы работа на земле, с
удовольствием работали бы там, а не в городе.
(Звучит музыка).
Чаплин:
- Вот нам пишет слушатель. Один из
путей страхов в сердце человека. Похвастался, позавидовал, озлобился - впустил
страх. Очень серьезные слова. Внутреннее озлобление человека часто подталкивает
его к тому, чтобы все время представлять себя себе жертвой, которой кто-то угрожает?
Человеком, который постоянно испытывает нападение, мнимое или со стороны
окружающих? Вот собственная гордыня, собственная злоба, обида на окружающих,
желание казаться лучше, чем быть, все это может провоцировать страхи?
Никифоров:
- Это провоцирует даже не столько
страхи, сколько агрессию. Любая тревога, любой внутренний страх провоцирует
агрессию в человеке. Вот вы спрашивали сначала, действительно страшно ли жить?
Надо с ответственностью отнестись к этому вопросу. Да, действительно,
нравственная ситуация в нашем обществе такова, что иногда страшно за наше
общество, за его реакцию. Потому что, понимаете, грех действует так, что ему
для оправдания своего существования нужно унизить чистоту. Нужно унизить
святость.
Чаплин:
- Объяснить себе и окружающим, что
святой вовсе не святой, а такой же грешник, как и ты сам.
Никифоров:
- Как минимум. Или просто осквернить
святыню. Ну, что мы видели - я не хочу возвращаться к этим «пусям»
злосчастным - но это же кризис в нашем обществе, это еще хуже, чем убийство. Потому
что эти женщины убили свои души… Вот то, что мы видели - это чудовищное
уничтожение всего доброго внутри себя. А в оправдание этого нужно было
осквернить еще самое главное!
Чаплин:
- Точно так же всякие вот эти версии
жизни Христа, которые пытаются иногда даже через прямые подлоги или через
разные интерпретации представить дело так, что он был грешником, блудником,
каким-то неуверенным в себе социальным протестантом. То есть, попытка же очень
понятную имеет цель. Люди пытаются сказать себе - ну, Христос такой же грешник,
как и мы, поэтому и нам все можно. Вот причина этого - нам все можно. Давайте
послушаем еще один звонок. Юрий, здравствуйте.
Юрий:
- Добрый вечер. Но ведь коммунисты
разрушили, по сути дела, Советский Союз-то, правильно? А вот, я думаю, чекисты
теперь разрушат Россию. Ведь они опору сделали на свою агентуру. Опущенную,
обиженную, мафию, по сути дела. Можно судить по Кущевке,
по Подмосковью, по Дальнему Востоку, по Камчатке, по Москве… Мой родственник
один милиционер, подполковник, снайпер. Другой - кагэбэшник,
сейчас живет в Америке, плюет на Россию. Другой родственник был убит в
подмосковном городке, мафией командовал. Сейчас все его рычаги милиция прибрала
к себе… То есть, растоптан народ-то, мафия властвует. Как вы думаете, батюшка,
выкарабкаемся?
Чаплин:
- Это действительно серьезнейшая
проблема и последние коррупционные дела еще раз показали, как тесно у нас
иногда переплетаются интересы некоторых государственных служащих и интересы
криминала. Я не знаю, справится ли когда-либо Россия с этой проблемой? В
дореволюционной России эта проблема тоже была, но она не была настолько
кричащей. Криминал не был настолько укоренен в жизни общества, с ним не вели
переговоры, с ним не сращивались, соотноситься, сотрудничать с ним считалось
чем-то совершенно немыслимым для уважающего себя человека. А сейчас - да,
сейчас мафия и правоохранительные органы это переплетающиеся системы. Это очень
плохо на самом деле. Что с этим делать? Говорить об этом. Говорить правду. Стараться
изобличать преступные и безнравственные действия там, где они происходят. Это
непросто. Это опасно. Это иногда добавляет тебе житейских проблем столько,
сколько ты не можешь себе представить. Но все-таки я надеюсь, что у нас будет
много по-настоящему честных людей, по-настоящему граждански активных людей,
которые не просто будут сидеть в интернете под никами
и говорить - вот у нас это не так, то не так, все государство плохое, весь
народ плохой, а будут говорить под своим именем, конкретно. По крайней мере,
говорить конкретно, пусть даже под чужим именем, говорить - вот здесь
совершается преступление, здесь совершается безнравственное действо, знайте об
этом, попробуйте исправить это.
Еще один звонок мы можем послушать.
Здравствуйте, Александр.
Александр:
- Здравствуйте, я из Свердловской
области звоню. Я хотел бы сказать о том, что проблема деревни, она во многом
определяется тем, что людям, работающим на земле, не удается оформить землю в
собственность. То есть, все время происходит изменение законодательства. И вот
я это лето провел в поле - по сути дела, несколько месяцев я жил в поле - и
посмотрел, а сам я городской житель, захотел стать фермером, ну, я занимался
обустройством земли - лес вырубал, бурьян убирал, готовил землю для того, чтобы
совершить посадку. Посмотрел на жителей, которые работают на полях - никого не
интересует пахотное земледелие. Накосили сена и все, на этом все сельское
хозяйство и кончается. Я разговаривал с людьми и вот постоянный мне ответ - до
тех пор, пока у меня земли не будет в руках, я на ней вкалывать не буду. То
есть, когда у людей отсутствует главное средство производства - земля - они не
могут планировать свою жизнь, они не могут деньги вкладывать в это дело. От
этого, наверное, молодежь и уезжает?
Чаплин:
- Да, вечная проблема, которая
стояла еще в России до революции, проблема, на которой сыграли большевики,
пообещав землю, а мы помним потом, как это обещание было выполнено, сейчас,
конечно, можно получить землю в частную собственность, но это непросто, мы
знаем, что разные инстанции будут у тебя требовать тысячу справок, некоторые
будут требовать взятки, часто земля уже давным-давно распродана, все выгодные и
хорошо расположенные земельные участки уже проданы…
Никифоров:
- Отец Всеволод, вы даже будете
поражены, насколько все распродано. Мы даже не сознаем, что у нас из-под наших
ног просто выдернули уже давным-давно землю. Земля уже не принадлежит во многом
русскому народу. Я не буду дальше распространяться, потому что это опасные
выводы, но, поверьте мне, ситуация аховая - гораздо хуже, чем нам всем кажется.
Чаплин:
- Но, может быть, все-таки
государство должно, по крайней мере, ввести такую норму, которая в свое время
рассматривалась? Если земля не обрабатывается, если она пустует, значит,
собственник неэффективен.
Никифоров:
- Государственная воля должна быть
проявлена. Вот самое главное. Сейчас я вот очень обнадежен вот этими нынешними
изменениями новой администрации президентской - надеюсь, что там пришли люди
потрясающие - Белоусов в Минэкономразвития, Клепыч, Глазьев,
Мединский на культуру, много других достойнейших
людей, совершенно неподкупных… Мединский буквально за
два месяца в министерстве культуры - нет откатов ни по грантам, ни по чему -
все, кончилось. В одночасье культура очистилась! Это может быть также и в
других областях нашей государственной жизни.
Чаплин:
- Ну, теперь все-таки очень важно,
чтобы общество, чтобы граждане страны помогали чистить жизнь страны, делать ее
лучше. Чтобы люди чувствовали себя хозяевами не только на своем участке земли,
но и в стране в целом. Чтобы люди меньше боялись всех этих чудовищных
преступлений. Даже если о них говорят денно и нощно в разных СМИ. Чтобы люди
чувствовали, что от их решения, от их деятельности что-то зависит и зависит, в
том числе, изменение к лучшему жизни страны. Спасибо, Евгений Константинович,
за участие в нашем эфире. Всем помощи божьей в добрых делах! Всем мира, радости
и успехов!
Никифоров:
- Спасибо, отец Всеволод, что
пригласили. То, что у нас происходит в стране, гораздо лучше, чем иногда мы
думаем.
Фото: Михаил ФРОЛОВ
http://penza.kp.ru/radio/stenography/51714/
14.11.2012
Кто хочет отнять детей у тульской семьи
Жила в Туле замечательная семья верующих
людей, и все у них было хорошо: двое своих ребятишек и пятеро приемных. Мама –
победитель регионального финала Всероссийского национального конкурса «Женщина
России-2011», папа – примерный хозяин, который помимо своей большой приемной
семьи заботится еще о детях в детских домах.
Вот так год назад описала эту семью
в статье «Родные» тульская газета «Молодой коммунар»: «Пановы и другие
неравнодушные люди навещают ребятишек в детских домах и интернатах. Устраивают
праздничные концерты (авторская программа из 7 песен специально написана для
проекта туляком Игорем Баранчиковым), вручают подарки
и устанавливают спутниковую антенну, чтобы дать детям возможность смотреть
детские телеканалы».
Сегодня о семье Пановых знает
вся Россия: они и в передаче «Пусть говорят» у Малахова
участвовали, и в «Метле» на НТВ, о них и Астахов говорит и члены Общественной
Палаты. А в чем причина? Кто-то скажет: «В том, что, как оказалось, у отца
семейства криминальное прошлое». Да ладно, все гораздо банальнее, простая «бытовуха».
Соседи самовольно захватили участок,
где Пановы решили построить дом для себя и детей, а «выжить» большую семью с
участка не получается. Вот и всплыла история с прошлым Алексея, которое,
кстати, по закону является конфиденциальной информацией, не подлежащей
разглашению. Местная газетенка подхватила такой «горяченький
материал», началась дискуссия, подключились власти, центральные каналы.
«Тульским новостям» такой «успех» в жизни не снился. Вот и до сих пор они, как Швондер, пишут свои пасквили, делая слона из мухи, и
пытаясь высосать хоть что-нибудь из пальца.
Последнее достижение полета мысли
заключается в том, что в словах: «С днем рождения, Лерочка!
Желаем тебе перемен в жизни к лучшему. Прими в подарок авторскую работу Марины
Пановой «Мой путь по Виа Долороса
на Голгофу» – в адрес Валерии Пениной, журналистки
начавшей этот сыр-бор, генеральный директор ИА «Тульские новости» Андрей Мазов
заявил: «Мы в редакции воспринимаем данное послание как скрытую угрозу. На мой
взгляд, человек, которого представляют, в том числе и областные СМИ, как
человека, полностью исправившегося и начавшего новую жизнь, такого точно писать
бы не стал. После консультации с юристами мы для себя решим, будем ли
обращаться в правоохранительные органы».
Имея юридическое образование, я
долго пытался понять, в каких словосочетаниях заключается угроза: «С днем
рождения», «Лерочка», «Желаем тебе перемен в жизни к
лучшему», «Прими в подарок»?.. Видимо здесь настолько скрытый смысл, что
разгадать его даже Вассерману не под силу. Это может
только гендиректор Тульских новостей.
Что же касается статьи, то она
опубликована на портале Медиа-группы
«Живая вера» (http://afmedia.ru/380)
и рассказывает эту историю с самого начала.
Я знаю Алексея Панова уже более
десяти лет, и если бы не все эти «грязекопальщики»,
никогда даже и не подумал бы о «богатом» прошлом Алексея, судимости которого,
кстати, давным-давно погашены.
Вот что говорит сам Алексей: «Уже 17
лет я отдаю людям все, что у меня есть, помогаю им не оступиться, как однажды
оступился сам. На нашей земле так много боли и страданий, поэтому я помогаю
бездомным, которые живут на вокзалах и в подвалах, приезжаю в детские дома,
привожу подарки. Когда я увидел глаза брошенных детей, понял, что им нужны не
конфеты и игрушки, а наша любовь и забота. Меня не оставляли в покое
воспоминания о взгляде этих детей. Я постоянно задавал себе вопрос, что я могу
для этих малышей сделать, хотя бы для одного? И я нашел решение — принял в свою
семью ребенка, который стал моим сыном».
Я уверен, что истина восторжествует.
Все здравомыслящие люди, местная власть, органы опеки, журналисты центральных
каналов на стороне Пановых. Эта история стала поводом для дискуссии на тему:
«Может ли человек исправиться? И если он исправился, можно ли ему доверять?»
Как священник, имеющий опыт служения в местах лишения свободы, я неоднократно
видел кардинальное изменение судеб людей, обратившихся к Богу. Мы не можем
ставить крест на жизнях людей. Пока человек жив, у него есть возможность начать
новую жизнь. А журналистам, которые в погоне за «горячим материалом» забывают
про совесть и готовы рушить чужие судьбы (представьте, что сейчас переживают
дети Пановых), мне бы хотелось сказать: «Сделайте, хоть что-то доброе в своей
жизни. Возьмите, как Алексей и Марина, брошенных детей в свою семью. А если вы
не способны на это, так замолчите!»
«Мы все иногда совершаем ошибки,
глупости, зло, но зло можно победить только добром. Когда дома бегают малыши,
нужно постоянно о них заботиться, положить на это все силы. Я советую
журналистам, которые писали обо мне, усыновить хотя бы одного ребенка, спасти
чью-то душу. Хочу сказать, что это не просто. 17 лет назад я взял фамилию жены,
чтобы все наши дети, а своих у меня двое и еще трое внуков, были Пановы. Как
важно защитить этих малышей, помочь им вырасти добрыми людьми.
О них нужно думать, о сотнях тысяч
детей, которые остались без родителей. О людях, которые находятся в местах
лишения свободы. Разве для них нет никакой надежды? Бог есть, и Он может
изменить любого. Что до нашего семейного детского дома, который мы начали
строить, а соседи хотели отнять землю, то мы их прощаем», – говорит Алексей
Панов. Бог вам в помощь, Алексей и Марина, да и все честные люди вместе с вами!
Сергей Киреев главный редактор
Общероссийской газеты «Живая вера»
http://www.penza-online.ru/news.29969.htm
