30  А В Г У С Т А

 

А Л И П И Й  П Е Ч Е Р С К И Й,  И К О Н О П И С Е Ц

 

В русском христианском календаре много имен святых. Их судьбы – крупицы долгой истории христианства, заложившего фундамент российской культуры. Сонм святых православной церкви – словно звездное небо. Большинство – звезды неяркие, а то и вовсе тусклые, чуть приметные, хотя каждая вознесена на свое место вполне заслуженно. Но все вместе они образуют сияющий шатер, готовый осветить праведный путь любой человеческой душе, мятущейся в нашем грешном мире. Хотя ярких манящих и путеводных звезд немного. Оно и справедливо: яркое горение – явление редкое.

Разные светила' в этом звездном скоплении. Есть в нем и «неживые» звезды. Они только отражение «живых», их образы. Это – иконы.

Иконы стали входить в духовную жизнь христиан с появлением новой религии и ее сподвижников. Воплощение живого человека в образ для поклонения и почитания во времена «деяний» первых апостолов еще не практиковалось. Воспроизводя лик Марии, матери Иисуса Христа, на доске от стола, за которым она и ее сын когда-то трапезничали, апостол Лука не мыслил, что «творил» икону. И в своем сочинении «Деяния апостолов» об этом не обмолвился ни словом. В преданиях о нем сказано, что Лука оставил несколько икон, написанных с лика Божьей Матери. Некоторые дошли до нас, много веков неся с собою славу чудотворных: Владимирская, Казанская...

Ныне православная церковь чествует в течение года более 200 икон с образом Божьей Матери. Все они – творения большого искусства.

Иконописание тоже было и остается доныне истинным подвиж­ичеством. Но известных иконописцев, из рук которых выходили шедевры, – единицы. И почти нет иконописцев в святцах. Лишь недавно, в 1988 году, их короткий список пополнил известный всему миру Андрей Рублев. Икона с его собственным ликом теперь занимает достойное место в церковных иконостасах.

А кому известно имя Алипия Печерского? Правда, в церковном календаре он означен. Но верующим он почти неведом. На утреннем молебне в этот день славится икона Свенской Божьей Матери, однако имя ее создателя как-то пролетает мимо ушей и редко у кого задерживается в сознании. На этой утрени поминают мучеников Павла, Мирона, Фирса, Левкия, Короната и их дружины. Алипий Печерский теряется между ними. В христианском народном календаре его вовсе нет. А ведь это был человек примечательной судьбы и обладал неповторимым самобытным талантом. Его жизнь и деяния – редкостный подвиг. В звездном собрании православных святых ему место среди самых ярких.

Предполагают, что Алипий (или Алимпий в ином написании) родился в Киеве и с юных лет пристрастился к рисованию. Родители охотно отдали его «в учение иконному писанию». «Школа» такого искусства в то время существовала только в Киево-Печерском монастыре. Игумен Никон охотно взял в послушники юношу, пожелавшего посвятить свою жизнь «богословию в красках».

Вскоре, в 1083 году, началась роспись только что воздвигнутого Успенского собора. Расписывали величественный храм греческие мастера, и Алипий стал их самым прилежным подмастерьем. Но скоро он превзошел своих наставников и после окончания работ в соборе принял иноческий постриг.

Работы у него оказалось много, она никогда не убывала, и Алипий был неутомим. Скоро его возвели в сан иеромонаха. Среди киевских иконописцев никто не мог сравниться с ним.

У любого служителя искусств есть своя страсть. Была она и у Алипия. Его постоянно притягивал к себе образ Богородицы. Позже эту страсть изложили в посвященной Алипию стихири: «Неописанныя славы Божия желанием распалився, написывал еси шарами (красками)... зрак непрестанныя любве к Пречистой Богоматери». Главным мотивом в его изображениях лика Божьей Матери было ее величие. Он изображал ее на троне. Так она предстает на Свейской иконе и на иконе «Предста Царица».

Алипий работал самозабвенно и бескорыстно, «работаше бо изобразуя иконы елико потребно бысть всем, игумену же и братии ничтоже за труд свой взимая».

Безвозмездно писал он иконы не только для монастырской братии, но и прихожанам, не отказывая ни в чьих просьбах. Обновлял иконы в приходских церквах.

Образ Успения Пресвятой Богородицы был последним творением Алипия Печерского, достигшего вершины своего искусства. Тяжкий недуг подстерег его, и он скончался преждевременно, оплакиваемый братией Киево-Печерской обители и духовными пастырями всей Киевской Руси, 17 августа 1114 года, через день после праздника Успения.

Из дошедших до нас древних икон предание приписывает Алипию три: «Богоматерь с предстоящими Ей преподобными Антонием и Феодосией из Свенского монастыря, которая так и названа «Свенская Богоматерь», «Предста Царица» из иконостаса Успенского собора в Московском Кремле (хотя ее считают списком, сделанным два века спустя) и «Великая Панагия». «Свенская» и «Великая Панагия» находятся теперь в экспозиции Третьяковской галереи.

Сохранился и образ самого Алипия, исполненный кем-то из поздних живописцев. На иконе он изображен, как сказано в ее описании, «подобием мало сед, борода аки Сергиева, на конец уже, власы с ушей свились, на плечах схима, ризы преподобнические, в руках держит образ Пресвятой Богородицы с Предвечным Младенцем Иисусом Христом».

В прошлом веке иконописание в России развилось столь широко, что из искусства, которое в давние времена было делом лишь небольшого круга особо одаренных живописцев, оно превратилось в обычное массовое ремесло. Ради справедливости следует заметить, что российские ремесленные изделия всегда отличались внешней привлекательностью и высокими практическими качествами и поэтому пользовались большим спросом на всероссийских торгах, будь то деревянная посуда или пуховые платки, гармоники или кружева, лубочные картины или иконы.

На иконы хорошего исполнения всегда был высокий спрос, ибо иконы, как и всякая вещь, старели, ветшали, блекли краски на них. В каждом доме держали не одну, а две-три иконы: Христос Спаситель, Богородица и Никола Угодник были непременными «жителями» каждой христианской семьи. Они стояли в одном углу, на общем киоте, перед одной лампадой. Время от времени наступала необходимость замены старой иконы новой. Известно, новая вещь, какая бы она ни была, всегда вносит оживление в домашнюю обстановку, освежает ее, доставляет удовольствие хозяину или хозяйке. Да и гости замечают всякое обновление, что поднимает репутацию дома.

А иконы составляли хоть и особую, святую, но все же неотъемлемую, непременную часть обстановки крестьянского жилища.

Поэтому каждый и радел, чтобы в его избе все выглядело не хуже, чем у других. Особенно иконы в «красном углу» – на них ведь каждый переступивший порог горницы бросал первый взгляд и проходил, лишь перекрестившись.

Удовлетворяя никогда не убывающий спрос на иконы, бесчисленные богомазы на каждом торге образовывали свой «иконный ряд» и кричали, привлекая покупателей: «Образа менять!»

Русский хозяйственный мужик умел на ярмарке по достоинству оценить не только ладно сработанный хомут, но и икону. Для их оценки существовала целая классификация. В первую очередь они различались способом  изготовления. Иконы были живописные, цветные, чеканные, подстаринные, красные (т. е. нарядные), подризные и подфолежные – с окладом из серебряной или позолоченной фольги. На всякий вкус был выбор.

Икона являлась живой святыней в каждом доме, и к ним относились с трепетным благоговением. Приобретая новую икону на ярмарке или с рук у бродячего торговца, крестьянин не произносил слово «купил», а говорил: «Образа меняю».

Икона в доме была своеобразной поручительницей душевного и нравственного покоя. Поговорка гласила: «Молись иконе да будь в покое». И почтение божественному образу оказывалось первостепенное: «Наперед икону целуй, там отца и мать, а там – хлеб и соль». Даже жизнеобеспечивающую потребность ставили после иконопочитания.

Иконой освящался любой труд, потому что считалось «Из одного дерева икона и лопата», и поэтому равно их значение в жизни человека.

И в каждом доме православного христианина иконы (и поныне) занимают передний, красный угол. В передний угол, под иконы, сажали невесту и жениха на свадьбе, почетного гостя. Не было более истовой и убедительной клятвы, как клятвы иконой: «Хочешь, образ со стены сниму!»

Под иконами принимали и смерть. Всем известны примечательные есенинские строки:

...Я хочу при последней минуте

Попросить тех, кто будет со мной, –

Чтоб за все за грехи мои тяжкие,

За неверие в благодать

Положили меня в русской рубашке

Под иконами умирать.

Чувствуя приближение кончины, человек говорил: «Пора мне уж и под образа».

Икона сопровождала (слава Богу, ныне возвращается эта святая традиция) жизнь человека от рождения до смерти: под иконой клали новорожденного, из-под иконы опускали в могилу...