15 февраля — 20 марта

 

В Е Л И К И Й  П О С Т

(н а ч а л о)

 

Отыграли масленицу, отвели смиренный и облегчающий душу «прощеный день». Строгой чередой пошли семь долгих недель Великого поста и покаяния. В церквах начались продолжительные великопостные службы. Российский крестьянин, всегда покорно и вместе с тем иронически переносивший суровые периоды своей трудной жизни, и о Великом посте отзывался соответственно: «Пришла редька, да хрен, да книга Ефрем». Имелось в виду присутствие почти в каждой семье книги популярных нравоучительных сочинений Ефрема Сирина, одного из самых известных христианских богословов.

Среди русских крестьян, особенно в подмосковных и поволжских губерниях, было немало владевших простейшей грамотой, ибо почти в каждом большом приходе действовала трехклассная церковноприходская школа. Поэтому и Библия, и Евангелие, и другие Священные писания были не редкость. И в первые дни Великого поста крестьянин в поисках доброго напутствия заглядывал в наставления Ефрема Сирина, ибо не лишним было напомнить себе и домочадцам его полезные поучения: «Если ты, человек, не прощаешь всякого согрешившего против тебя, то не утруждай себя постом. Бог не примет тебя. Для чего умерщвлять тело свое постом, томить душу свою голодом и жаждою, если не приемлешь с любовию брата своего, против которого во внутренности своей имеешь гнев и ненависть? Пост не поможет тебе, пока не сделаешься совершенным в любви и уповании веры».

Поэтому молебны в церквах и в первые дни Великого поста были (да нередко и ныне) особенно многолюдны и неистовы.

И конечно, каждому прихожанину известны были справедливые рассуждения глубоко почитаемого древнего проповедника Иоанна Златоуста о значении поста для каждого истинного христианина: «Как легкие суда скорее переплывают моря, а обремененные большим грузом затопают, так и пост, делая ум наш более легким, способствует ему быстро переплывать море настоящей жизни, стремиться к небу и предметам небесным... Напротив, пьянство и объядение, обременяя ум и утучняя тело, делают душу пленницею и стесняют ее со всех сторон, и, не позволяя пользоваться здравым суждением ума, заставляют ее носиться по утесам и делать все ко вреду собственного спасения».

Великий пост был серьезным испытанием для духа и тела, и, чтобы выдержать это испытание, требовалась твердая духовная стойкость. Следуя мудрым наставлениям христианских проповедников, народ перекладывал их на свой лад, примеряя к своему бытию: «Не бойся того поста, когда в закромах нет пуста, страшен и мясоед, когда в амбарах хлеба нет». «Не с поста мрут, а с обжорства».

В дни Великого поста случались нечаянные браки, например у засидевшихся невест, когда выпадал последний шанс. Такая, скромно отыграв свадьбу, сетовала потом: «Не гуляла, не жаловала ни в Рождество, ни в Масленицу, а привел Бог в Великий пост». Но и в этом случае находилось утешение: «Зазнамо скоромнишься – нехорошо, а нечаянно – и Бог простит».

«Скоромились» и «по закону». Суббота на первой неделе поста называлась «тужилкой» о прошедшей развеселой масленице – и в этот день пекли в последний раз блины на постном масле, а в следующее воскресенье почти по всей Руси устраивались ярмарки, торги. Трудно было удержаться, чтобы «не оскоромиться», да после выгодной сделки...

Великий пост был установлен в память о первом подвиге Иисуса Христа, который постился сорок дней в пустыне. Эту часть Великого поста называют четыредесятницей. Второй частью считается заключительная, седьмая неделя, которая называется Страстной седмицей.

Вообще весь долгий Великий пост еще исстари мудро был разделен на недели, каждая из которых наполнялась своим особым назначением и содержанием. Пост – это не цепь однообразных дней строгого воздержания, а период весьма разнообразной, последовательно меняющейся духовной жизни христианина. К каждой великопостной неделе готовились и отводили ее согласно издавна утвердившимся ритуалам и обычаям.

Первый понедельник после масленицы, которым начинался Великий пост, называется чистым понедельником. В этот день в каждом доме затевали тщательную приборку, убирали следы только что прошедшего праздника, комнаты приобретали скромный и строгий вид, в доме воцарялась сдержанность и благочестие. Осветительные лампы завязывали «в коконы»: по вечерам дом освещался тусклым светом; занавешивали картины на стенах. Ели весь пост из простой посуды. По субботам зажигались лампады, которые освещали лики святых. А с колоколен церквей по утрам и вечерам разносился печальный и зовущий благовест. Недаром говорилось: «Пришел пост – отгрызу у волка хвост» – такая требовалась житейская строгость и воздержанность – до самоотречения.

Правда, как уже сказано, в субботу первой недели, которая называлась также Федоровой-даровой, иные позволяли себе «потужить» за чаркой. Но потом этот грех приходилось замаливать перед образом Спасителя. Про Федорову субботу говорили: «Даровые милости – неоплатные долги. Даровое лычко лучше купленного ремешка».

В понедельник второй недели поста крестьянки убирали в сундук наряды-кокошники – и принимались вышивать фаты для дочерей или племянниц-невест. Вообще вся неделя посвящалась вышивке и шитью.

Пятница третьей недели называлась «обжорной». В верхневолжских губерниях в «обжорную» пятницу или субботу зятья угощали тестя с тещей овсяным киселем с постным маслом, чаще конопляным. Сваренный загодя кисель торжественно везли или несли родителям жены в специальной деревянной посуде – «в гробах». Отказываться было нельзя, следовало съесть все, доставленное молодыми. Оттого назывался день «обжорным». Разумеется, и эту пятницу старались обставить весело и забавно, при соблюдении внешней строгости и благочестия.

И у четвертой недели, которая именовалась «средокрестная» или «крестопоклонная», было свое назначение. В понедельник крестьянки «льняных» губерний принимались за обработку пряжи. Окунали ее мотки в ледяную воду из проруби или колодца, чтобы придать ей белизну. Затем все дни сидели за станами и ткали холсты.

Но среда все же была «переломной». В этот день, я помню, в доме воцарялась торжественная обстановка — бабушка стряпа­ла и пекла . «кресты» из пшеничной муки и в перекрестки некоторых прятала монетки. Кому доставался «крест с денежкой» – считался счастливым человеком.

Обычно первый «крест» подавался хозяину. Он съедал половину, а другую часть засушивали за божницей, берегли до весны и съедали ее в поле, когда сеяли пшеницу.

«Крестопоклонная» неделя считалась строгой, в среду и пятницу ели обычно гороховую похлебку без масла и винегрет или овощную постную солянку, а другие дни недели были «пестрыми» – позволялись грибная икра или суп с грибами, рисовые и гороховые котлеты, пшенная каша с сушеными фруктами, печеный картофель и на «заедку» – кресты с медом или патокой. В «крестопоклонную» неделю в южных губерниях даже работали – сеяли мак по снегу, а когда пашня оголялась, его запахивали.

Пятая неделя – похвальная. С утра в церквах служили мо­лебны в честь Богородицы. Потом молодожены угощали ро­дителей жены, накануне приглашенных в гости.

В субботу этой же недели устраивались «званые поминки». Оканчивались «сороковины» вербной, или Лазаревой, неделей. В понедельник теща отправлялась к молодым с подарками для зятя и с пожеланиями благополучия и добра новому семейству. Это был тоже сложный и затейливый ритуал с напевными приветствиями и поговорками.

Седьмая, последняя неделя Великого поста, – «страстная». На этой неделе каждый день «расписан». В четверг, называемый «чистым», всей семьей ходили в баню, обиходили домашний скот различными церемониями, снадобьями, чтобы плодился и не скудел продуктивностью. А суббота была наполнена предпасхальными хлопотами: красили яйца, жарили поросят. Раскрывались картины на стенах, зажигались в полную яркость лампы. В каждую христианскую семью входил великий и светлый праздник..