+   +   +

Старец Иоанн, хотя и не был пострижен в монашество, старался жить по-монашески, всегда пребывая в молитве и живя подвижнически.

Кровать у старца была длиной в половину его тела. Спал он всегда скорчившись, внизу – грубый войлок, а сверху – тонкое одеяло. 

Посвятив всего себя Господу, Иоанн имел память смертную. «Я отроду живу в церкви, – говорил старец о себе. Дома, как в гроб, ложусь, а из дома, как из гроба встаю, как из могилы, вылезаю».

Старец был нестяжателен. Все, что приносили ему люди, он все раздавал. Принимал он не у всех. Если чувствовал какую-либо нечистоту, гнездящуюся в человеке, то ничего от него не брал. Когда некоторые давали деньги, он не принимал их, говоря, что они «не трудовые».

Очень плакал батюшка о состоянии мира. Стоит ночью на молитве и плачет с рыданием, и остановить его невозможно. Безпрерывно делал поклоны земные. Хотя ноги плохо ходили, а поклоны делал легко и много. 

Старец имел истинное смирение. Всячески скрывал он от людей добродетели свои и подвиги и увещевал всех не показывать молитвы свои и дела. Любил он уединяться для молитвы к роднику или в лес.  Бывало, говорил: «Пойду в лес безгрешный». Несколько дней его нет, его ищут и не находят: Господь его сокрывал от взоров людских. Утешится, помолившись, вернется, и хотя несколько дней без пищи пребывал, а приходил из леса радостный и сияющий.

Убогое жилище, в котором находился старец, называл он келлией. Любил он молиться преподобному Серафиму Саровскому. Однажды заходит к старцу раба Божия Дария, а в келлии, у стены – преподобный Серафим Саровский с посошком в руке, а батюшка кричит: «Дарья, посмотри, посмотри, посмотри…»

Вокруг лежанки старца часто небесный свет сиял – это видели многие. Однажды старцу принесли икону Спасителя. Старец лежал за печкой. Там было темно. Когда подали ему икону, смотрят пришедшие: между иконой и старцем – сияние ярче солнечного засияло.

Несколько раз старцу являлась Матерь Божия.   (Далее…)