Вечная
память иеромонаху Феофану (ГУДКОВУ)
10 апреля (2005 г.) – день перехода в вечность
иеромонаха Феофана (Гудкова), бывшего настоятеля Вознесенского кафедрального
собора города Кузнецка.
ВОСПОМИНАНИЯ О ИЕРОМОНАХЕ ФЕОФАНЕ (ГУДКОВЕ)
По книге "Наш пастырь
добрый" г. Кузнецк, 2006 г.
+ + +
Варсонофий, архиепископ Саранский
и Мордовский.01.12.2005 г.
Об отце Феофане.
В 2005 году ушел от нас в иной мир
пастырь добрый, бывший образцом для верных словом, житием, любовью, духом,
верою и чистотою (1Тим.4,12), наставлявший свою паству к познанию и сам в опыте
своей духовной жизни познавший, что есть воля Божия, благая, угодная и
совершенная (Рим. 12,2).
Отец Феофан был маститым,
благоговейным наставником и священником. Данный ему от Господа талант он не
зарыл в землю, а многократно умножил, о чем могут свидетельствовать те люди,
которым посчастливилось его знать. Мы, все его друзья, глубоко его любили,
уважали и с благодарностью почитали его при жизни и сохраним эти чувства и
после его кончины, когда прошлое человека встает перед сознанием особенно ясно
и отчетливо.
Наше знакомство с Николаем Гудковым
(так его звали до монашеского пострига) состоялось 30 декабря 1975 года в
г.Сердобске Пензенской области у нашего духовного отца игумена Модеста
(Кожевникова) – впоследствии схиархимандрита Михаила.
Отец Модест 31 декабря праздновал
день своего небесного покровителя. Я в то время жил у него, неся послушание в
соборе алтарником. И вот накануне этого события
прибыл из Московской духовной семинарии Николай Гудков, ранее он тоже был
пономарем в этом соборе. Я впервые увидел живого семинариста так близко. Как
сейчас помню: на нем был коричневый в полоску костюм, он выглядел стройно, с
худощавым лицом и приятной улыбкой.
Нужно сказать, всю свою жизнь отец
Феофан отличался скромностью. Из разговора с ним я понял, что он получает
богословское образование в Московской духовной семинарии. Меня поразила его
эрудиция, особенно знание Священного Писания. Отец Феофан часто цитировал
Священное Писание, и особенно апостола Павла, которого он, видимо, больше всего
любил. Впервые от него я услышал специфические церковные слова – такие, как
“старец”, “юродство” и тому подобное.
Когда Николай на обеде произнес отцу
Модесту многолетие, я увидел, что он обладает неплохим голосом и музыкальным
слухом. Серьезной наша встреча была уже в Московской духовной семинарии, куда я
поступил через полгода – в 1976 году. Николай учился уже в 4-м классе
семинарии, а я поступил в первый. Здесь мы уже виделись часто и имели
возможность ближе познакомиться. Тогда перед ним стоял выбор: встать на путь
пастырского служения – монашеский или жениться. Второе взяло верх, и мне
пришлось быть его другом на свадьбе. Вскоре он был рукоположен в сан священника
и направлен на служение в Пензенскую епархию. Отец Николай долго не терял связи
с Московской духовной школой, где он заказывал иконы для своего приходского
храма.
Когда отец Николай приехал в
г.Белинский, районный центр в Пензенской епархии, то увидел, что иконостас в
местном молитвенном доме очень примитивный. И тогда он решил заменить иконы на
написанные, канонические, исполненные в древнем стиле. Каково же было его
удивление, когда местные прихожане не приняли эти иконы! И таких случаев в
жизни отца Николая было немало. Он все время хотел как лучше, как совершеннее
устроить приходскую жизнь, но часто наталкивался на непонимание тех задумок и
планов, которыми он хотел раскрыть жизнь прихода в истинно православном свете.
В 1986 году по окончании Московской
духовной академии я был направлен на служение в Пензенскую епархию, и так уж
случилось, что мне пришлось сменить отца Николая на посту настоятеля Казанской
церкви г.Кузнецка – были особые обстоятельства. Так Господь судил, что почти
два года мы вместе служили в одном приходе, где все делали сообща для духовного
просвещения жителей города Кузнецка. Здесь мы стали кумовьями, ибо я крестил
его дочь Ирину. Здесь я увидел отца Николая и как заботливого отца и семьянина,
который помимо церковной деятельности занимался строительством своего дома и
своей семьи.
Когда мы с ним служили вместе, я
видел, что он был ревностным совершителем богослужений. Службы он совершал
неторопливо, внятно, четко, всегда следил за пением, чтобы оно было пронизано
духовностью. Службы его отличались духовной искренностью и всегда
сопровождались назидательными проникновенными проповедями, чему весьма способствовало
его природное ораторское дарование.
Нельзя было не заметить в нем тягу и
любовь к молитве. Он глубоко верил в силу и действенность молитвы, особенно
молитвы в храме, стараясь не пропустить ни одного всенощного бдения, ни одной
литургии. В дальнейшем Господь так распорядился, что мы вновь оказались в
разных епархиях, но временами встречались, а к праздникам Рождества и Пасхи
обменивались поздравлениями.
Весной 2004 года, когда отец Николай
тяжело заболел, он изъявил желание, чтобы я совершил над ним монашеский
постриг. По благословению архиепископа Пензенского и Кузнецкого Филарета мною
отец Николай был пострижен в монашество с именем Феофан. Было это в Иоанно-Богословском монастыре села Макаровки.
Отец Феофан совмещал в себе много
добрых душевных качеств, обо всем нельзя рассказать в одно воспоминание. В моей
памяти он остается как талантливый, благородный и великодушный друг и брат. Мне
кажется, он таким запомнился всем, с кем Промыслу Божию было угодно его свести,
и у всех он снискал всеобщую любовь к себе и уважение.
Вечная ему память, душа его во
благих водворится.
+ + +
Протоиерей Серафим Лоскутов, настоятель церкви Казанской иконы Божией
Матери г. Кузнецка.
Я познакомился с отцом Николаем Гудковым
в начале девяностых годов, когда после окончания института был направлен на
работу на завод “Кузтекстильмаш”. По воскресеньям с
матушкой и чадами приходили на службу в Казанский храм, где, конечно же,
нередко беседовали с отцом Николаем. Потом наше общение стало еще теснее и
ближе, когда батюшка приобрел дом рядом с нами и начал его достраивать. Иногда
он приглашал меня в чем-то ему помочь.
Мы беседовали на разные темы, но
главное, на чем настаивал батюшка, заключалось в том, что сын священника непременно
должен продолжить дело отца. Я с этим соглашался, но на заводе надо было
отработать положенные молодому специалисту три года.
И вот в 1989 году по благословению
Владыки Серафима и отца Николая я принял священство. После практической службы
в пензенском соборе я был направлен в Казанскую церковь Кузнецка четвертым
священником под начало отца Николая. Служба в храме под его попечением много
дала мне как начинающему священнику. Что-то я, наверное, перенял от него на всю
оставшуюся жизнь.
Меня всегда поражала его величайшая
трудоспособность, стремление к познанию, совершенствованию, неутолимое желание
помочь всем и каждому не только в духовных вопросах, но и в житейских. Я не раз
видел, как батюшка помогал материально бедным венчающимся – вручал им конверт с
деньгами.
Потом отца Николая переводят
настоятелем в восстанавливающийся Вознесенский собор, и там мы с ним служили,
тоже вместе, еще несколько лет. У него появилось несчетное количество дел чисто
строительных. Было впечатление, что он, и ночевать-то домой не уходил. Утром –
раньше всех в соборе, а вечером – мы и не знали, до какого же часа он работал.
А когда раза два на храм посягнули воры, он так переживал, что вообще перестал
уходить домой.
Удивляло его стремление вникнуть во
все детали, даже самые мелкие, в строительных работах он сам нередко поднимался
по 50-метровым лесам внутри храма и снаружи добирался по ним на колокольню до
самого креста. Невозможно переоценить его вклад в возрождение Вознесенского
собора.
С благодарностью вспоминаю помощь отца
Николая, когда я был назначен настоятелем в Трескино
– он помогал и словом, и делом: передал иконы, утварь. Без его поддержки я не
обходился.
С 1993 года, когда я уже служил
настоятелем Казанской церкви, также нередко обращался к батюшке за самой разноплановой
помощью и никогда не встречал отказа, ссылки на занятость. Моя мать 20 лет
служила с ним псаломщицей. Для всех нас отец Николай
– великий авторитет и как священнослужитель, и как отец семейства, и как
гражданин России.
+ + +
Протоиерей Петр Барсов, настоятель Никольской церкви с.Неверкино.
Одно из свойств человеческой души –
поиск. И в первую очередь – поиск своего места в жизни. Я перепробовал много
разных занятий, освоил профессию, но все это как-то не находило внутреннего
отзыва, пока я не вошел в храм, где настоятелем был протоиерей Николай Гудков.
Каждый раз, приходя на богослужение, которое он вел, я незаметно для себя
проникал в эту особую духовную атмосферу.
И вот однажды, на очередной
исповеди, отец Николай сказал: “А не хочешь ли ты потрудиться в алтаре?” Для
меня это было большой неожиданностью, и я ответил, что надо подумать. Решение
(конечно же, положительное) не заставило себя ждать.
Для чего я это пишу? – спросите вы,
дорогие читатели. Да для того, чтобы вы, как и я когда-то, поняли, что отцу
Феофану был дан великий дар Божий – распознать человека, увидеть в нем то, что
временем закрыто не только для людей, но и для самого себя. Ну и, конечно, опыт
– духовный, жизненный, накопившийся в результате многолетнего предстояния престолу Божию.
Нам, молодым, очень повезло, что мы
находились в алтаре во время службы и часто становились свидетелями духовного
преображения отца Феофана. Восторг, радость, слезы – все это было. Для меня он
был и остается образцом ревностного служения Богу и Церкви.
В течение четырех с половиной лет,
пока мы несли послушание в Вознесенском соборе (я – в качестве штатного
священника, матушка – певчей на клиросе), отец Феофан был для нас видимым
примером, образцом священнослужителя и хозяйственника, заботящегося о
восстановлении храма.
Потом, в период нашего
самостоятельного служения на своем приходе, опыт нашего наставника помог нам в
преодолении многих трудностей, неизбежных для начинающих.
Проповеди отца Феофана были всегда
яркие, прочувствованные, свидетельствовавшие о глубочайших богословских
познаниях, священническом опыте.
Неиссякаемой энергии его, казалось,
не было предела. Это его великими трудами был восстановлен Вознесенский храм
Кузнецка. Отец Феофан пользовался большим уважением и духовенства, и прихожан.
К нему шли за советом и помощью. Когда он умер, несколько дней и ночей люди
нескончаемым потоком шли и шли в храм, чтобы проститься со своим пастырем.
В день похорон отпевание совершалось
духовенством не только Кузнецка, но и Пензенской, и других епархий. Возглавлял
отпевание правящий архиерей – владыка Филарет. Все это – свидетельство больших
заслуг отца Феофана перед Церковью.
Дорогие собратия,
будем помнить слова апостола, призывающего чтить память наставников. Таковым
для нас был и остается отец Феофан. Постараемся сохранить его в благодарной
памяти своей.
Вечная память тебе, отче Феофане!
+ + +
Валентина Григорьевна Плоткина, заведующая
детской воскресной школой Вознесенского собора г. Кузнецка.
Батюшка… С какой неповторимой
нежностью, теплом я произношу это слово, обращенное к иеромонаху Феофану. В
слове этом – и невысказанная (к сожалению) любовь, и запоздалое раскаяние в
том, что часто, особо не задумываясь, “напрягала” его своими проблемами, делами,
идеями. А ведь он ни разу (!) не отмахнулся от них. Удивительно и то, что при
огромном количестве настоятельских дел батюшка никогда не заставлял меня
просить о чем-то дважды. Бывали случаи, когда просьбы и произносить не нужно
было – он как будто читал мои мысли.
Несколько лет назад случилось так,
что я оказалась в сложном материальном положении и даже не смогла по этой
причине на работе обедать вместе со всеми (у нас было принято вносить свою
лепту в общий стол). Сказать об этом коллегам мне было неловко (они меня,
конечно же, накормили бы), и я решила: пойду-ка я в
магазин, куплю какую-нибудь булочку, по дороге ее съем. А от магазина до храма
– рукой подать, так что успею еще туда заглянуть, к иконочкам
приложиться и помолиться.
И надо же такому случиться – у меня
на булочку не хватило всего нескольких копеек! Да ведь не скажешь продавцу:
“Дайте мне булку, правда, денег у меня не хватает”. Ладно, думаю, один раз и
без обеда обойдусь, пойду в храм. Вхожу, только перекрестилась, а навстречу мне
стремительной походкой – отец Николай. Взглянул на меня так быстро-быстро и
говорит: “Ну-ка иди сюда”. Отвел в сторону, где никого нет, и протягивает
деньги. Я замахала руками:
– Что вы! Что вы!
– Бери, я тебе говорю!
Слезы буквально хлынули у меня из
глаз. И сейчас, по прошествии стольких лет, я не могу вспоминать об этом случае
– ком подступает к горлу. Ну как он догадался?!
Потом, уже работая в храме, я
отчетливо сознавала, что батюшка видит меня насквозь – такой, какая я есть (а
может, и чуточку лучше, чем я есть на самом деле). Отец Николай обладал, на мой
взгляд, самым главным качеством пастыря – любовью к людям. И ради этой любви он
не щадил себя – всегда был готов помогать, спасать, воспитывать.
Батюшка знал, что мы бываем,
счастливы как дети, если он едет с нами в паломническую поездку, и старался не
отказывать, хотя тяжелая болезнь уже давала о себе знать. Так, летом 2004 года
он организовал поездку сразу на трех больших автобусах (сто тридцать шесть
паломников). Думаю, мало, кто способен вот так превозмочь себя, чтобы служить
людям.
В таких поездках заднее сиденье
автобуса обычно служило местом наших исповедей. Какое счастье – исповедоваться
батюшке, который сочувствует, сострадает, понимает тебя, что называется, до
самого донышка! А чего стоило само пребывание в Дивеево с отцом Николаем, когда
каждую минуту хотелось сказать: остановись, мгновенье – ты прекрасно!
Вспоминается заключительный момент:
закончилась литургия в Троицком соборе, мы выходим из храма, батюшка предлагает
нам остановиться на ступенях и пропеть преподобному Серафиму “Величание”. Не
знаю, было ли когда-либо такое в Дивеево – почти стоголосый хор грянул:
“Величаем тя…”.
А сколько душевного тепла, внимания
и заботы отдавал батюшка воскресной школе! Восемь лет назад детей в ней было
человек пятнадцать, а сейчас – около ста двадцати. Несмотря на все финансовые
трудности, связанные с восстановлением храма, он оборудовал три классные
комнаты, заказал мебель, приобрел книги. Ему всегда так хотелось чем-то
удивить, порадовать воспитанников школы! И когда через некоторое время после
поездки детей в Дивеево в классе появился портрет Серафима Саровского,
было столько радости!
Каждый учебный год в воскресной
школе заканчивался поездкой, чаще – ближней: в Оленевку,
Аблязово, Радищево. И каждая поездка – это детская
радость, счастливые улыбки, признательность батюшке. А на обратном пути –
обязательно остановка в каком-нибудь красивом месте, на природе, чтобы
пообедать. И батюшка всегда делал сюрприз – мороженое всем участникам поездки:
и взрослым, и детям. То-то было радости! Постепенно сформировался и дружный
родительский коллектив.
А батюшкины проповеди! Они ярким
факелом освещали все уголки души человеческой, позволяли разглядеть в себе
что-то такое, что нужно изжить, с чем надо бороться. Всегда было ощущение – это
именно для тебя говорит батюшка.
Любовь… Истинная любовь, которую
снискал, заслужил отец Феофан, не умерла вместе с ним: она жива и будет жить.
Вечная память тебе, отче Феофане!
+ + +
Н.М.Кизима.
Звонят колокола по нашим душам,
Оплакивает город лик монаха:
Он каждому из нас поныне нужен,
Взойти за каждого готов он был на
плаху.
И оттого орган церковный плачет,
К заутрене зовут колокола.
Монаху Феофану предназначен
Любви народной голос и хвала.
О, как горька утрата, право слово,
Какой любви огонь в душе погас!
Но память сердце всколыхнула снова,
Так пусть услышит Феофан вновь нас.
Мы помним, как болящим помогал,
Заблудшим не давал ты ниц упасть,
Как молодость ты в путь благословлял
И усмирял ты словом чью-то страсть.
Вновь колокол звонит и вопрошает.
Даруй, Господь, душе его покой.
И пусть горит свеча, не угасает,
Навеки сохраняя образ твой.
Вот так и жил. За каждого молился.
За грешных нас он Господа просил.
И как свеча однажды растворился,
Безвременно наш батюшка почил.
+ + +
Елена Ивановна Копейкина, завуч Яснополянской средней школы.
До встречи с отцом Николаем я не
могла назвать себя истинно верующим человеком. По-настоящему я обрела веру в
Бога благодаря общению с батюшкой. Чем он привлекал меня? Священник, настоятель
большого собора, он умел говорить о сложных вопросах так доходчиво, так
искренне и убедительно, что каждый чувствовал: это человек большого ума, сердца
и веры.
Отец Николай располагал к себе сразу
же. Его глаза, в которых постоянно вспыхивали веселые искорки, излучали свет и
тепло, согревали каждого, на кого они были обращены.
Присутствуя на службе в церкви, на
заседаниях попечительского совета, на больших религиозных праздниках, я все
больше и больше проникалась чувством огромного уважения к этому человеку. Все в
нем было просто, естественно, все было проникнуто искренней заинтересованностью
вопросами того человека, который к нему обращался.
А его проповеди! Они оставляли глубокий
след в душе каждого из прихожан. В них он затрагивал темы, близкие каждому
человеку. И под церковным куполом в окружении ликов святых все звучало особенно
остро и значимо. Укреплялась вера в Бога, приходила уверенность в том, что зло
не вечно на земле, что главное предназначение человека – любить людей, делать
добро.
Как-то по-особому звучали из уст
отца Николая и десять евангельских заповедей. Верилось, что настанет день,
когда исчезнут злоба, зависть, корысть, что человечество шагнет в царство истины
и справедливости. А нужно для этого совсем немного: соблюдать десять заповедей
Божиих. Всего десять!
Жизнь большого собора, который
возглавлял отец Николай, сложна и многогранна. У настоятеля его огромное
количество дел, и тем не менее отец Николай находил время для любого
прихожанина, обратившегося к нему со своей болью. В Ясной Поляне есть детский
дом. Так вот, он постоянно был в поле зрения отца Николая: он оказывал детскому
дому ощутимую материальную помощь, особенно в канун больших христианских праздников.
Мне он внушал такое доверие, что на
первую в жизни исповедь я пришла именно к нему, и именно ему я поведала все
самое сокровенное.
Преждевременный уход отца Николая из
жизни осиротил всех нас. Но мы будем помнить отца Николая, истинно верующего священника,
прекрасного человека с милосердной душой.
+ + +
Т.Б.Кремнева, О.Б.Кремнева.
Отец Феофан (привычнее и роднее,
наверное, отец Николай)… Он из тех людей, чьи глаза, слова, мысли входят
глубоко в душу и остаются в ней на долгие-долгие годы. Человек удивительный,
сердцем отзывавшийся на чужую беду, умевший радоваться успеху другого как
своему собственному, он жил звонко, открыто, светло и мудро. С отцом Николаем
связаны многие серьезные моменты нашей жизни, период духовного становления.
Память и сердце бережно хранят
моменты общения с ним: вот он на исповеди… Облокотившись на аналой, внимательно
слушает, объясняет, старается помочь… Исповедью своей очищая, давал веру и
силу. Как удивительно говорил он на проповеди! Говорил для всех, а получалось –
для каждого. Иногда диву давались: ведь не спрашивали, только еще в уме
держали, а он уже ответил! Его проповеди – это всегда поиск истины,
размышления, наставления.
А как он ходил по храму! Не ходил –
почти летал, парил. Только сейчас понимаешь, что и в этом был глубокий смысл –
ему надо было спешить. Иногда кажется, что вот сейчас появится он откуда-то
неожиданно: как всегда, улыбнется или, наоборот, строго глаза вскинет.
С именем отца Николая народ
кузнецкий связывает не только восстановление Вознесенского храма, с именем его
связывают люди восстановление храма души человеческой. Сколько мудрых советов и
наставлений дал он, благословляя начало преподавания в школах города предмета
“Основы православной культуры”! Как светились его глаза на церемонии открытия
православной группы детского сада, как заворожено слушали дети и родители слова
его…
Высок он был, высоки были его
помыслы и дела его. И всем бы нам подняться и удержаться на заданной им высоте
духовной.
Да сохранится и умножится все, заложенное
им, сыновьями – служителями храма, священниками, прихожанами, всеми теми, кто
бережно хранит образ и наставления его.
+ + +
Виктор Александрович Сунцов, полковник в
отставке.
В декабре 1998 года в торжественной
обстановке открывали дом ветеранов. На открытии присутствовали тогдашний
губернатор области Ковлягин, заместители главы
администрации города, руководители предприятий. Был приглашен и отец Николай.
Я внимательно наблюдал за
происходящим: ленточку разрезали, символический ключ руководителю дома
ветеранов передали, начали осматривать помещения и обстановку открывающегося
дома ветеранов. Меня же заинтересовал отец Николай – он так горячо, так
пламенно говорил, что я решил познакомиться с ним поближе.
После осмотра здания все были
приглашены в столовую. Время летело быстро, а у губернатора была запланирована
еще встреча с избирателями-кузнечанами во дворце
культуры “Родина”. В общем, он поднялся, и все, как по команде, встали и уехали
вместе с ним в “Родину”, забыв об отце Николае. Я подошел к нему и спросил:
“Кто вас привез? На улице – мороз, а вы без пальто…” Признаться, я сразу
проникся к нему симпатией. Я быстро организовал ему машину, и его доставили в
храм. Так я познакомился с отцом Николаем.
Надо сказать, до встречи с ним меня
не очень-то тянуло в церковь. Но горячая речь отца Николая просто завораживала,
я начал задумываться о вечном, начал ходить в храм. А потом стал исповедоваться
у батюшки, причащаться. Постепенно он стал моим духовным наставником. Я часто
вспоминаю наши встречи и беседы с отцом Николаем. Он так боролся за наши души!
После развала Советского Союза в
стране начался хаос: останавливались заводы и фабрики, разваливалась армия,
милиция, многие остались без работы и без надежды, не зная, что им делать. В это
трудное время мне предложили организовать в Кузнецке казаческое
движение, с тем, чтобы поддержать молодежь, трудоустроить ее, направить на
правильный путь – к Богу.
Я пошел к батюшке и рассказал об
этом предложении. Отец Николай внимательно выслушал меня и даже предложил свою
помощь. Нашу организацию зарегистрировали, утвердили руководящий состав и
попросили отца Николая стать духовным наставником местного казачества. Он
согласился и присутствовал на всех сходах, активно помогал в создании казаческих формирований, обучал казаков христианской этике,
молитвам, не раз мы собирались на свои занятия в храме. Кандидаты в казаки
принимали участие в богослужениях, особенно в праздники. Помню, тогдашний
владыка Пензенский и Кузнецкий Серафим сделал нам замечание в недостаточной
ревности к Богу. Батюшка очень старался поселить горячую веру в сердца молодых,
и не случайно атаман Волжских казачьих войск наградил его медалью за воспитание
молодежи.
Очень запомнился мне один случай. В
2000 году наше казачество заключило договор с руководством совхоза “Сухановский” на охрану плантаций клубники, выращиваемой в
этом хозяйстве. Вначале все было хорошо, все были довольны, но потом началась
засуха. И мы заволновались: засуха могла нарушить все наши планы. Если засохнет
клубника, то наши услуги совхозу не понадобятся, и мы останемся без работы, а,
следовательно, и без зарплаты.
И мы обратились к отцу Николаю за
советом – что делать? Он сказал: “Чтобы дела шли, как положено, надо молиться
Богу и благодарить Его за все”. А потом добавил: “Все будем Бога просить,
крестный ход совершим на полях”. Так и сделал. Что это было за зрелище! Трудно
передать это словами. Отец Николай приехал на поле со священниками и церковным
хором. Они шли крестным ходом по плантациям, кропили их святой водой, читали
молитвы.
Мы тоже принимали активное участие:
подносили воду, я подставлял отцу Николаю спину, чтобы он мог положить свой
тяжелый молитвенник и читать – он ведь его в руках нес. Люди, работавшие на полях,
смотрели на нас с изумлением. Как мне хотелось, чтобы дождь пошел тотчас же
после молебна! Три дня я мучился и постоянно смотрел на небо. Но тучек все не
было. Я с еще большим усердием читал молитвы и горячо обращался к Богу.
Хотите, верьте, хотите – нет, но
через три дня пошел такой сильный и затяжной дождь, что все вздохнули с
облегчением. А я понял: самое главное – надо верить и молиться. И Господь не
оставит просьбу неуслышанной, если она идет из самого
сердца.
Отец Николай для меня – человек Божий.
Он всегда говорил мне: “Живи с Богом”. И я никогда не забуду твое наставление,
батюшка.
+ + +
Максим Мальцев.
Отец Феофан… Теперь его нет рядом с
нами, но он все-таки продолжает жить среди нас. Это человек великой души,
великой доброты, человек, который действительно был близок к Богу. В большом
сердце отца Феофана находилось место для многих сотен взрослых, но всегда
оставалось достаточно пространства и любви для детей.
Помню, как мы, воспитанники
воскресной школы Вознесенского собора, бежали, чтобы получить его
благословение. С какой радостью шли мы к нему исповедоваться и причащаться, с
каким вниманием выслушивали его поздравления на праздничных утренниках, как
любили получать из его рук подарки…
Наверное, можно обмануть взрослого,
который не разглядит под маской улыбки и ласковых слов истинную суть
собеседника. Но детей не проведешь – они своими чистыми сердцами сразу
чувствуют родную душу, а почувствовав, доверяются ей целиком, без остатка.
Такой родной душой для всей нашей воскресной школы был отец Феофан.
Но будучи для нас настоящим другом и
ласковым отцом, он был в то же время и строгим пастырем. Каждый из нас, в том
числе и я, может сказать, что именно его батюшка любил больше всех. И в этом
отец Феофан тоже был школой для всех. А как он любил детские праздники! Как
живо и радостно воспринимал каждый прочитанный нами стих, каждую рождественскую
колядку! Детские рисунки и поделки приводили его в умиление, он мог
рассматривать их часами.
Очень любил батюшка и пение нашего
детского хора. Тот, кто видел его в эти минуты, помнит, как добродушно и
ласково он улыбался, как переживал, если что-то не ладилось. Разговаривать с
ним было интересно: он был человеком широких взглядов, и это позволяло ему
принимать одинаково любого человека, к нему приходящего. Причем не обязательно
за помощью – просто приходящего.
Вспоминая наши разговоры и разговоры
с людьми, отмечу, что, в сущности, они сводились к одному: он напоминал о
терпении, о смирении (то есть о чисто духовных вещах), старался просветить
человека светом Истины… Батюшка всегда старался обратить человека к Богу, к
храму. И этот огонь, который от него исходил, зажигал в душах людей искорку.
Пусть маленькую, пусть слабую, но именно эта искорка помогала спустя время
зажечь в себе пламя настоящей веры.
…Иногда стоишь на службе в храме и
настолько ясно ощущаешь его присутствие с нами, что думаешь: а что будет, если
вот сейчас он выйдет из алтаря? Что сделаешь ты, что сделают все остальные? И
понимаешь, что все мы сделаем то единственное движение, которое не можем не
сделать: бросимся к нему с протянутыми руками и закричим: “Батюшка, родной,
благословите!”
И он обнимет нас своими большими и
теплыми руками, как только он умел обнимать.
+ + +
Р.П.Бреус, прихожанка.
Благодарю Господа за то, что на моем
жизненном пути был такой удивительный человек – иеромонах Феофан. Он был моим
духовным наставником. Наши беседы были краткими и нечастыми. Я стеснялась
обременять его своими вопросами, отнимать у него время. Я не уставала удивляться,
как он при его такой многогранной деятельности все успевал: и храм
восстанавливал, ремонтировал; и курсы для прихожан организовывал; и детскую
воскресную школу открыл; и прекрасную библиотеку при храме создал; и крестные
ходы с паломническими поездками организовывал – всего не перечесть! Непонятно,
где батюшка брал время для отдыха, восстановления сил.
Незабываемой для меня была поездка в
Дивеево. Паломники ехали на трех автобусах, в одном находились дети. За время
пути батюшка успел исповедовать только часть желающих причаститься в этом
святом месте. На вечерней службе в дивеевском храме
мы старались оберегать его, уговаривая паломников, приехавших из других
городов, не исповедоваться у нашего батюшки – боялись, что на всех у него не
хватит ни времени, ни здоровья. Но люди хотели исповедоваться именно у него –
уж очень он им понравился.
Служба закончилась, храм опустел. И
тогда отец Феофан продолжил исповедовать в саду около храма. До двенадцати ночи
продолжалась исповедь, всех до единого исповедовал наш батюшка. А потом охрана
закрыла за нами ворота.
Батюшка щедро делился со всеми своей
неистощимой энергией, жизнелюбием, твердой верой. Он по-отечески любил людей и
всем старался помочь прийти к вере в Бога и исполнять заповеди Божии.
Наставления его были лаконичны, точны, запоминались навсегда.
Однажды я попросила у отца Феофана
совета для выполнения мной одного дела, касающегося знакомого мне человека.
Батюшка быстро, не раздумывая, сказал: “Беги от этого человека, береги свой
душевный покой”. В другой раз, уже на исповеди, батюшка, выслушав меня,
рассмеялся и сказал: “Это уже не грех, это – характер!” Он неустанно повторял:
“Слушайся во всем мужа своего!”
Однажды к нему подошла молодая
женщина с мальчиком лет пяти и попросила поругать ее сынка, потому что он часто
убегает из дома. На это батюшка доброжелательно и вместе с тем строго сказал,
что ругать надо ее, а не малыша. Говорил, чтобы она воспитывала свое дитя с
любовью и лаской. Тогда он никуда бежать не захочет от своей ласковой и доброй
мамы.
Как-то батюшка спросил у группы
прихожанок, почему их давненько не было видно в храме. Одна из них ответила:
“Пенсию ждем, а то даже на свечу денег нет”. На это батюшка сказал: не
обязательно покупать свечу, если нет денег. А нужно прийти в храм и самой
стоять, как свеча да молиться. На вопрос, обязательно ли передавать свечу
правой рукой, батюшка ответил, что неважно, какой рукой – важно, чтобы с душой
и от всего сердца.
До последних дней своей жизни
батюшка огромным усилием воли превозмогал боль и немощь. На мое сочувствие он
тихо ответил: “Каждый должен достойно нести свой крест”. Эти слова будут его
последним наставлением на всю мою жизнь.
+ + +
Маргарита, прихожанка Вознесенского собора.
Ушел из жизни в лучший мир
настоятель храма Вознесения Христа Спасителя – отец Николай. В своих молитвах
мы поминаем его как монаха Феофана, но в нашей памяти он навсегда останется
отцом Николаем.
Я давняя прихожанка храма. Путь свой
к Богу начала 36 лет назад – от гроба матери. Мой путь совпал с периодом
восстановления Вознесенского храма из мерзости запустения. Помню все: как
поднимали колокола и их первый перезвон; вечные леса в храме; как расписывали
стены, как освящали каждую икону в иконостасе. Какая это была радость!
И всегда в храме был отец Николай.
Он не только его восстанавливал, украшал, но и собирал в него свою паству. В
одной из своих проповедей (это было в праздник Рождества Богородицы) он с
радостью сказал, что несколько лет назад на этот праздник пришло только десять
человек, а в тот день храм был переполнен.
Отец Николай был не только хорошим
хозяйственником, строителем, но и очень образованным священником. Его проповеди
несли не только духовные истины, но и много философских мыслей, глубокую веру в
Бога. За многие годы своей службы он учил свою паству, как молиться, как
поститься, как творить добрые дела… Сколько глубоко сокровенного мы узнавали из
его проповедей!
Однажды отец Николай рассказал, что
во время службы ему иногда бывает так жарко, даже зимой, что пот течет по
спине. Это молитва нас греет! А я раньше всегда удивлялась, что в холодной
комнате, где я встаю на молитву, вдруг становится так жарко, что даже
приходится раздеваться. А еще он говорил, что иногда на службе не может
продохнуть от слез. И однажды у меня, когда хор исполнял Херувимскую, сами по
себе потекли слезы. И с тех пор во время Херувимской песни я всегда плачу.
Отец Николай убеждал нас, что время
в храме для верующих изменяет свой бег. Как это правильно! Только пришел на
службу – и уже конец. Только по свечам и замечаешь время – они сгорают почти
мгновенно. А однажды батюшка вдруг сказал задумчиво:
– Что вы мечетесь по святым местам?
Ведь их там уже нет. Вот Он, Бог, молитесь, просите – Он в храме!
И очень часто он просил молиться
усердно и говорил:
– Бойтесь оскорбить Бога своей
молитвой.
Как это мудро!
Для отца Николая мы были не просто
прихожанами. Как с членами своей большой семьи он делился с нами своими
заботами: то говорил, что котельную надо построить (очень уж теплосеть много
берет за тепло); то сокрушался, что богатые неохотно помогают храму – только с
нашей помощью он восстанавливает все; то огорчался, что хорошего регента нет,
дьякона, уборщицы…
Все хлопотал-хлопотал… И вот теперь
он ушел. Я помню последнее время перед его уходом: он мужественно, как истинный
христианин боролся за свою жизнь. До конца дней не забуду, как он, во всем
черном, лежал, распростертый в молитве, на полу алтаря (я увидела это
случайно)… Но, видно, на все воля Божья. И слезами его не вернешь. Отец Николай
не был моим духовным отцом в полном смысле этого слова, я совсем мало общалась
с ним лично. И даже никогда не была у него на исповеди. Но один случай личного
общения я хочу здесь вспомнить.
Мой младший сын – военный, он служит
на юге, но каждый год приезжает в гости с женой и маленькой дочкой. Сын тоже
любит наш храм, и всегда во время отпуска он вместе со своей семьей старается
здесь причаститься. В тот год было очень трудно с билетами на обратный путь, и
сын каждый день ходил за ними на вокзал, но все было безрезультатно. Однажды он
возвращается и объявляет:
– Все, больше не могу! Едем сегодня,
а то застрянем тут.
Оставалась еще неделя отпуска –
именно на эту неделю и планировалось посещение храма. Я очень огорчилась, ведь
внучка оставалась без причастия. Время десять часов утра, девочка спит.
– Таня, быстрее вставай, мы идем в
храм…
Быстро повязали платочки и бегом
понеслись в церковь. А навстречу идут люди из храма – служба уже закончилась.
Был будний день, но праздновали небольшой праздник.
– Батюшка, девочку бы причастить,
сегодня уезжает…
– Нельзя, вы опоздали.
Бежим дальше. В притворе другой
священник идет к выходу.
– Батюшка, помогите, надо девочку
причастить…
– Нельзя, все уже употребили.
У моей внучки губы дрожат, а по
щекам – слезы. И тут в храм входит отец Николай, беседует с важным господином.
– Батюшка, девочку причастить надо,
сегодня внезапно уезжают.
Отец Николай смотрит на внучку,
видит ее слезы. И вдруг случается чудо – ни отца Николая, ни моей внучки рядом уже
нет. Они, взявшись за руки, бегом несутся к алтарю. Мы с господином смотрим
друг на друга.
– Вот это да! – говорит господин с
удивлением.
Я едва успеваю к алтарю, где отец
Николай с маленькой чашей в руках спрашивает:
– Как тебя зовут, девочка?
– Меня зовут Татьяной. Я родилась на
Татьянин день.
– Как хорошо! Со святым тебя
причастием и доброго пути тебе и твоим родителям!
Я шепчу слова благодарности, мы
выходим из храма, счастливые.
Добрый был отец Николай. Вечная ему
память и земной поклон.
+ +
+
Л.А.Янюк, учительница
воскресной школы при соборе Вознесения Христа Спасителя.
Я постоянно испытываю печальные и
скорбные чувства, оттого что никогда не увижу этого человека, никогда уже ни о
чем не смогу его спросить, не услышу из его уст несомненную волю Божию о
каком-то явлении своей жизни, никогда не получу от него совета. А отец Николай
(отец Феофан) всегда знал, что происходит у тебя в душе, в мыслях, он как будто
бы вглядывался в какую-то книгу и в точности прочитывал там ясно, четко написанные
сведения о том, что мне необходимо. Он смотрел как бы немножко вбок и вверх. И
в самом деле, можно было подумать, что батюшка куда-то вглядывается и, прочитав
там или услышав что-то, тут же сообщает просящим у него вразумления…
Он, бывало, и шутил, чтобы
подбодрить людей унывающих и скорбящих, но от него всегда веяло именно покоем,
необыкновенным миром и такой очень тихой, ясной радостью. Не знаю, может быть,
мои эпитеты кажутся несколько абстрактными, но как передать это лучше?
Мы часто бываем духовно нетерпеливы:
нам хочется немедленной и сиюминутной помощи. Если мы не получаем ее от Бога
после нашей молитвы, то начинаем искать каких-то бабок, колдунов, которые
избавили бы мужа от пьянства, детей от наркомании, и – терпим одну неудачу за
другой. Это же все равно, что идти к врачу, а попасть к палачу. Желание помочь
естественным образом возникает в душе человека, которая тянется к свету
Божьему, но необходимо трезво соизмерять свои силы и не полагаться лишь на них.
Батюшка часто говорил об этом в своих проповедях.
Искушения от родных и близких, от
детей своих очень тяжелы для человека – словно огонь объемлет душу. И,
захваченный этим огнем – скорбью, – человек не способен ни на какое здравое
действо, несмотря на то, что начатки веры возрастают. Отец Николай часто
говорил, что наши предки рождались с верой и умирали с ней, а нам она дана уже
в зрелые годы, и первый христианский опыт мы получаем тогда, когда уже подошло
время сбора плодов. Это несет много трудностей.
Нет такой семьи, в которой было бы
все благополучно и безоблачно. И преодолеть эту боль, эту скорбь может помочь
только Сам Господь, подавая нам те или иные утешения.
+ + +
А.И.Калинина, директор музея А.Н.Радищева, член православного
попечительского совета.
Первая моя встреча с отцом Николаем
состоялась в феврале 1990 года, это было в церкви Казанской иконы Божией
Матери. Я пришла туда в день памяти моей свекрови. Стою, вслушиваюсь в слова
службы, восхищаюсь пением певчих. И вдруг рядом услышала голос священника, беседующего
с прихожанами. Я прислушалась и так заинтересовалась, что даже подошла поближе.
С большим вниманием дослушала я до конца все, что говорил батюшка, впитывая
каждое его слово. Это был отец Николай. Он беседовал с прихожанами перед
исповедью, говорил об отношении людей друг к другу, о терпимости, любви и
злословии. Я запомнила его слова: “…Язык – небольшой орган, но он может
осквернить и убить человека”. Он привел примеры из жизни. Это была первая
проповедь, услышанная мною в церкви.
В то время я еще не была знакома с
правилами богослужения и вообще многого не знала. После проповеди и исповеди
подхожу к отцу Николаю причащаться, а он меня спрашивает: “А вы готовились к
причастию?” Поняв, что я даже не понимаю, о чем меня спрашивают, он начал
подробно объяснять мне, что значит готовиться к такому великому таинству, как
причастие. Батюшка спросил, венчалась ли я с мужем. Я сказала, что не
венчалась, а он говорит: “Обязательно нужно повенчаться”. Так что впервые о
таинствах, о церковной, христианской жизни я узнала от отца Николая.
А наставление батюшки о венчании я
выполнила сразу же, как только в нашем селе церковь открыли для богослужений.
Эта церковь (Преображения Господня) входит в экспозиционный комплекс музея
А.Н.Радищева. В 1991 году прихожане изъявили желание открыть ее для
богослужений, и большую роль в этом сыграл отец Николай. Он решал все спорные
вопросы; присутствовал на собрании сельчан, во время которого решался вопрос
открытия церкви; отвечал на многочисленные вопросы очень грамотно и мудро, а иногда
с юмором. Мне запомнились его слова: “В вопросах, касающихся веры, я –
фанатик”.
Когда сельчане попросили прислать им
священника в церковь, отец Николай сказал: “Я знаю, кого вам прислать”. Видимо,
батюшка учел, что приход у нас необычный, место у нас историческое, и назначил
нам очень грамотного, эрудированного священника – отца Николая Коновалова,
который вот уже тринадцать лет служит в нашей церкви и пользуется огромным
уважением прихожан храма и экскурсантов музея. И мы очень благодарны за такого
священника отцу Николаю Гудкову.
Впоследствии мы общались с батюшкой
на крестных ходах, которые он организовывал, на заседаниях попечительского
совета. И я всегда восхищалась его энергией, жизнелюбием, духовностью. Он был
частым гостем в нашем музее, принимал участие в проводимых нами мероприятиях.
Не раз обращалась я к нему и с
личными просьбами, и он никогда не отказывал. В моей памяти он остался добрым,
душевным, обязательным человеком, всегда готовым прийти на помощь и вселить надежду
на спасение. До последних дней своих он служил людям. Никогда не забуду, как в
день проведения спектакля, посвященного Евгению Родионову (это было во Дворце
культуры “Юность”), батюшка стоял на сцене и не скрывал своих слез, обращаясь к
нам, его современникам…
И еще об одном мне хотелось бы
сказать. У отца Николая (впоследствии иеромонаха Феофана) была большая и
дружная семья. Когда я смотрела на его семью, я думала: вот такой должна быть
настоящая христианская семья, такими должны быть отношения между мужем и женой,
между детьми и родителями. Это был образец семейных отношений. И было видно,
что дети очень уважают, любят и беспрекословно слушаются своего отца – от самых
младших до взрослых.
Мне запомнился один случай. После
заседания попечительского совета, проходившего в Кузнецке, мне нужно было
возвращаться домой, в Радищево. Время было вечернее, а путь до Радищева
неблизкий. И тогда отец Николай велел своим сыновьям Диме и Прохору отвезти
меня домой на его машине. Мне было очень неловко, и я попросила ребят: “Вы меня
довезите до магазина “Стрела”, что на выезде из города, а там я такси возьму и
уеду”. Долго их уговаривала. Даже обещала, что отец их ничего не узнает. Но они
были непреклонны: “Нет, если папа велел, мы обязательно это выполним”. Так и
сделали. Так что у отца Николая растет достойная смена.
+ + +
Людмила Николаевна Егорова, начальник отдела культуры районной
администрации.
С отцом Николаем я общалась
достаточно долго, и только теперь я поняла, что эти семь лет пролетели как одно
мгновение. Пытаясь восстановить в памяти ретроспективный ряд событий (а вместе
с этим вспомнить поступки, характер, черты этого замечательного человека),
осознаю, что целостный его образ воссоздать невозможно. Как невозможно описать
порыв ветра, вспышку молнии, прикосновение материнских рук.
Что поражало в облике этого
человека? Наверное, глаза. Живые, пронизывающие какой-то вселенской мудростью,
и в то же время с какой-то озорной задоринкой, искрящиеся жизнелюбием и
оптимизмом. Он был в высшей степени интеллигентным, а потому простым в общении
человеком. Он не был ортодоксальным, с ним было необычайно легко. Рядом с ним я
ни разу не почувствовала себя глупее, невежественнее, хотя в вопросах веры,
признаться, ориентировалась плохо. От него исходило отеческое тепло, он умел с
необычайной деликатностью разговаривать на самые щепетильные темы.
Он был стремительным во всем,
старался как можно больше успеть, пытался “объять необъятное”. Он не давал себе
покоя. Он не умел себя беречь. Имея высокий сан, не любил сидеть “в президиуме”
и всячески старался очутиться в гуще событий, пообщаться с народом. Если
крестный ход – он на машине со звонницей, если подготовка мероприятия – он
расставляет оборудование, реквизит…
Он не признавал мелочей, для него
все было глобальным. Как яркие вспышки в памяти – бесчисленные мероприятия в
селах района, работа над сборником “Звонят колокола”, заседания попечительского
совета, крестные ходы, да и просто беседы. Он умел слушать, и не просто
слушать, но сопереживать. Сколько повествований о проблемах самого разного рода
изливалось на него ежедневно! Но каким-то непонятным образом он умел тотчас “разрулить ситуацию” и, более того, поставить перед тобой же
сверхзадачу. После общения с отцом Николаем я получала такой духовный заряд,
что все получалось легко.
Так было во время работы над
сборником “Звонят колокола”. Первоначально предполагалось просто передать
церкви интереснейший материал об истории православных храмов района, который
был собран сельскими библиотекарями. Отец Николай со свойственной ему
решительностью убедил меня, что материал требует доработки. И что нужно
издавать книгу. До конца не верилось, что во времена всеобщего безденежья это
возможно. Мы называли отца Николая “наш духовный продюсер”. К работе подключились
священнослужители, были получены ответы из архивов.
Иногда мне кажется: не будь отец
Николай священником – из него получился бы отличный общественный деятель, или
политик, или руководитель самого высокого уровня, потому, что ему все было по
силам.
Еще одна отличительная черта этого
человека – умение сделать праздник из любого рядового мероприятия. Своим
присутствием он придавал ему какую-то особую задушевность, особо не обращая
внимания на сценарии. Творческий союз работников культуры и священнослужителей,
за который так ратовал батюшка, дал свои плоды.
Достаточно сказать, что число
участников районных конкурсов, проводимых в рамках авторской программы
Н.Е.Деминой, библиотекаря Яснополянской сельской библиотеки, ежегодно
увеличивалось в геометрической прогрессии. К библиотекам присоединились школы,
дома культуры и сельские клубы. Повсеместно стали открываться воскресные школы.
Вспомним хотя бы районный конкурс
литературно-музыкальных композиций “Свет любви”, посвященный памяти святых
Петра и Февронии. Кто бы мог подумать еще каких-то лет пять назад, что мы
сможем и захотим рассуждать с большой сцены о великих человеческих ценностях
вопреки искусственно навязанным нам идеалам “западной” любви, да еще при
безусловном интересе зрителей!
И каждый раз творческая планка
ставилась еще выше. Отец Николай был убежден и убеждал нас, что только добром,
через пропаганду русской православной культуры можно растопить лед отчуждения в
обществе. Его усилия казались порой нечеловеческими, силы – неиссякаемыми. Отец
Николай буквально фонтанировал идеями, многие из которых придется осуществлять
нам, работниками культуры. Это и будет лучшей памятью Батюшке, Учителю,
Гражданину и просто Человеку с большой буквы.
+ + +
Катя Малкина, 11-классница 9-й гимназии, 17 декабря 2003 года.
(статья в газете “Кузнецкий рабочий”)
“Оставьте все и следуйте за Мною!”,
– сказал некогда Христос своим ученикам, призывая их на апостольское служение.
Если проследить всю жизнь христиан с самых ранних веков и до сего времени, то
эти слова Спасителя были своеобразным девизом для всех, исповедовавших Христову
веру.
Благо, что у нас в Кузнецке есть
такой человек – протоиерей Николай Гудков. Его имя знакомо почти каждому кузнечанину, и это не случайно. Почему же? Да потому, что
дела любви и милосердия никогда не оставляют равнодушными окружающих. Души
современных людей тянутся к чему-то возвышенному, божественному, а сердца
требуют и даже жаждут духовной пищи...
Как счастливы те, кто внимал проповеди
отца Николая. Сколько мудрости и высоты духовной слышим мы в его словах! О
каких великих, глубоких вещах говорит батюшка столь простым и доступным языком,
что слова его понятны даже малым детям. Проповеди батюшки довольно
продолжительны, но они никогда не утомляют, ибо в них нет ничего лишнего, а
лишь то, к чему рвется человеческое сердце. Однако же “...вера без дел мертва”,
– говорится в Писании, и добродетели батюшки заключаются отнюдь не только в
проповедях. У многих непосвященных людей церковь ассоциируется с невежеством,
унынием, недоброжелательностью, а ее служители – с порочностью и
недоступностью. Но это далеко не так, и отец Николай – самое яркое
подтверждение моим словам. С каким усердием и благоговением, без спешности и
суеты совершает он литургию; сколько внимания, внутренней сосредоточенности
наполняет батюшку во время исповеди, кажется, что ни одна проблема не проходит
мимо него, а боль и скорбь каждого приходящего становятся его собственными. Да,
именно эти милосердие и сострадание батюшки влекут к нему людей. И что
интересно: с какой бы тяжелой проблемой, решения которой, казалось бы, нет, с
какой бы невыносимой скорбью ни приходили к отцу Николаю, после беседы с ним
все решается. И недавние проблемы уже кажутся пустяком, а на смену скорби приходит
утешение, душа вмиг преображается, наполняется новыми силами, и в ней царит
удивительная радость. Как сильны молитвы батюшки, как чиста и открыта его душа!
Несмотря на усталость, зачастую забывая о себе, он принимает каждого и каждому
открывает свое сердце. Недаром в народе его прозвали “Никола милостивый”. От
молодых священников не раз приходилось слышать: “Нам до него расти и расти!”.
Однако же злые ветры суетного мира не проходят мимо храмов и его служителей.
Сколько грязных статей можно прочитать в газетах; сколько низкого и колкого
можно услышать в телевизионных передачах, что церковь не нужна современному
обществу, что она “тормозит” развитие человечества. Послушание путают с
безволием, благочестие – с ханжеством, а священство выдают за шарлатанов и
конкурентов в борьбе за высшую церковную власть. Немало доводов приводят
скептики, но даже они не отрицают великую силу, которая живет в православии. И
все, даже сомневающиеся люди, удивляются, почему и у юных семинаристов, и у
состоявшихся пастырей такие светлые лица и лучистые глаза? Что же за
непостижимая сила живет в этих удивительных людях, облаченных в черные одежды?
Борьба с собой и своими страстями, смиренное служение Богу и ближним,
самопожертвование – вот чем освещается путь священника. И не надо ходить
далеко, чтобы найти тому подтверждение. Отец Николай – тот человек, который
через всю жизнь пронес слова Спасителя: “Оставьте все и следуйте за Мною!”.
+ + +
И.Чернявская, прихожанка Вознесенского собора.
Мое первое знакомство с отцом
Феофаном (тогда еще Николаем) состоялось, когда я делала самые первые шаги в
православии. Тогда я только собиралась соблюдать посты, но все как-то не
хватало решимости, боялась, что не выдержу. И вот однажды совершенно случайно,
как мне казалось (это теперь я понимаю, что все происходит по промыслу Божию),
в храме мы разговорились с батюшкой. Я поделилась с ним своими сомнениями –
мол, не смогу без мяса. А он посмотрел на меня своими пронзительно-голубыми
глазами и весело, даже как-то озорно говорит:
– А чего бояться-то? Слон вон одну
траву ест, а погляди, какой здоровенный!
Вот так – просто, вроде и не
всерьез. А на душе сразу спокойно стало, и уверенность появилась: сдюжу! И
вскоре после этого разговора вошла я в свой первый в жизни пост. Между прочим,
один из самых трудных в году – Великий. И с батюшкиного благословения он мне
так легко дался – пожалуй, легче, чем все последующие.
А спустя некоторое время решила я у
себя дома сделать иконостас. Ни знаний, ни опыта для этого у меня не было –
даже не знала, как правильно иконы на нем расположить. Решила позвонить в
церковь, посоветоваться. Трубку – тоже вроде случайно – взял отец Николай, я
его по голосу узнала. Объяснила я ему причину звонка, а он мне:
– Я сейчас приеду, сам посмотрю…
Как это “приеду”? Я даже
растерялась: настоятель церкви, очень занятой человек – и вот так запросто
приехать к незнакомому человеку по такому, как мне казалось, незначительному
поводу! А он мне:
– Благое дело собираетесь сделать!
По-хорошему, мы сами к вам должны приходить. Раньше-то сельские священники
каждый дом навещали…
В общем, и совет он мне тогда дал, и
“за жизнь” мы поговорили – я после этого несколько дней ходила с непередаваемо
светлым чувством в душе.
Позже, когда я стала членом
православного совета, у меня появилась возможность поближе познакомиться с этим
необыкновенным человеком. И все время, до самых последних дней жизни, он не
уставал удивлять своей энергией и жизнелюбием, кипевшими в таком худеньком,
хрупком теле. Он так спешил жить, торопился сделать как можно больше,
обустроить храм! И все-таки не успел…
Мы всегда будем помнить тебя,
батюшка! Царствие тебе Небесное!
+ + +
Прихожанка Лидия Александровна Калинина, 25.06.2005 г.
Как человек ты добрым был,
Как настоятель – мудрым.
Мы шли за помощью к тебе
И вечером, и утром.
Негромкий голос твой вещал
Нам проповеди Бога.
Тебя весь город провожал...
Все тихо шли за гробом.
Мы не забудем никогда
Твои все добрые дела,
Как из руин, поднялся храм
Во славу Бога, в радость нам.
Ты далеко теперь от нас,
Но помним мы твой тихий глас.
Ты верить в Бога нас учил
И каждому был сердцу мил.
+ + +
Валентина Петровна Васильева, заведующая информационно-библиографическим
отделом центральной городской библиотеки.
Познакомилась я с отцом Николаем в
начале 90-х годов прошлого века. Я работала тогда заведующей библиотекой №8.
Наша библиотека тесно сотрудничала с педагогами средней школы №2, для учащихся
проводились всевозможные вечера, диспуты, встречи с интересными людьми.
Основным направлением в работе было нравственное воспитание. И возникла у меня
идея: а что если пригласить в библиотеку священника, а? Пусть он поговорит с
ребятами о духовных ценностях. Встреча планировалась для учащихся 11-го класса.
Классы были очень сильными, ребята целеустремленные, пытливые, начитанные. До
сих пор помню Диму Латышева, Мишу Ястребова, Дениса
Шаронова, Лешу Курсеева, Алешу Шелковского,
Володю Коршунова.
Отец Николай ответил согласием на
мое приглашение, мы уточнили время и место встречи. И вот в назначенный день мы
встретились с батюшкой и поехали в его автомобиле в библиотеку. И надо же
такому случиться! При выходе из машины я обнаружила, что дверца не закрывается,
остается полуоткрытой. Наши попытки закрыть дверь не увенчались успехом. Я
очень переживала, как оставить открытую машину без присмотра на улице. Отец
Николай был невозмутим, сказал, что машина только что из мойки, и, видно, от
этого возникли неприятности с дверным замком. Он не выказал ни неудовольствия,
ни досады. Многим из нас поучиться бы такому самообладанию! Машину поставили
вплотную к крыльцу библиотеки, веревочкой привязав дверцу.
Ребята подготовили и заранее
передали вопросы, отец Николай готовился, делал выписки, закладки в книгах.
Встреча длилась около двух часов, батюшка отвечал, советовал, приводил примеры.
Такие духовные наставления необходимы молодежи, и это была первая в городе
встреча со священником в стенах библиотеки. Впоследствии отца Николая и других
священнослужителей стали приглашать на встречи с читателями в другие
библиотеки, потом стали традиционными “Рождественские встречи” в центральной
городской библиотеке.
Вспоминается встреча с отцом
Николаем летом 2004 года. Он приехал в Бутурлинку на
отпевание моей родственницы. Сам был за рулем автомобиля. Выглядел бодрым,
свежим, казалось, что болезнь отступила. Он сердечно поздоровался и
расцеловался с моим отцом Петром Николаевичем Мишаниным, известным в городе
строителем. Они были знакомы много лет, мой отец делал водопровод и в церкви, и
в доме у батюшки. “Отличный был человек! ” – говорит мой отец, сожалея, что
поздно узнал о смерти отца Николая и не простился с ним.
В декабре 2004 года я видела отца
Николая в последний раз. После службы я подошла к нему. Он улыбнулся мне,
взгляд его был добр, мудр и печален…
+ + +
Таисия Константиновна Астафьева, заведующая отделом обслуживания
центральной городской библиотеки.
Каждый год, в январские дни двери
центральной городской библиотеки гостеприимно распахиваются для всех желающих
приобщиться к Рождественским чтениям. Люди разных возрастов и профессий,
пенсионеры и студенты, педагоги и их воспитанники раз за разом приходят на эти
чтения. Тот факт, что Рождественские чтения стали традиционными, является
свидетельством начала духовного и нравственного оздоровления нашего общества.
Духовность, здоровый дух –, чего
больше всего не хватает нашему обществу, задыхающемуся от ложного представления
о здоровом образе жизни и начинающему осознавать, что духовная пища так же
необходима, как и воздух. Приблизительно такими словами обычно начинал отец
Николай Рождественские чтения. На его плечи легла основная часть работы по
организации мероприятий, связанных с религиозностью, православием, духовностью,
культурой.
Отец Николай никому не навязывал
своих взглядов, а предлагал пищу для размышлений. Настоятелю всегда удавалось
гармонично соединить в своём рассказе о Боге исторические сведения,
малоизвестные библейские сюжеты и факты из личной жизни. Поэтому его беседы
всегда получались тёплыми, доверительными, а сам он был простым и доступным.
Не было ни одного вопроса, на
который он не дал бы ответа. Своё понимание мироздания и православия священник
аргументировал цитатами из Библии, Евангелия и других церковных книг. Говорил
он вдохновенно, страстно, искренне. Цитаты из священного писания оживали в
воображении слушателей, а сознание людей подключалось к постижению тайны жизни.
Отец Николай убеждал, что
религиозность – это свойство, которое заложено во всех нас. Можно подавить на
время это чувство, приглушить его, но уничтожить его нельзя, поскольку каждый
человек создан по образу и подобию Божию. В течение нашей земной жизни мы
должны познавать Бога и внутренне общаться с Ним. Слова настоятеля глубоко
западали в душу, пробуждали желание читать священные книги. Певчие, дети из
воскресной школы, выступающие на этих чтениях, щедро предлагали всем гостям
разделить с ними радость этого великого торжества – Рождества Христова.
Тематика чтений разнообразна: “О христианстве
от А до Я”, “Вера и религиозность”, “Причины разделения церкви. Многобожие”,
“Православие и культура”. Каждая встреча настоятеля Вознесенского собора со
слушателями формировала стремление к познанию православия как неотъемлемой
части русской духовной культуры.
Такая просветительская деятельность
отца Николая была одним из путей великого служения Богу, ведь служение Богу не
закрепощает человека, а делает его образованным и культурным. В вере, говорил
настоятель, человек приобретёт те душевные силы, которые помогают ему
преодолеть все земные трудности и невзгоды. Отец Николай ревностно служил
идеалам Добра, Истины, Справедливости и мечтал нас видеть высоконравственными
людьми. Постараемся не забыть его уроков.
+ + +
Светлана Сергеевна Нефедова.
Истинный пастырь, проповедник слова
Божия батюшка Феофан всю свою жизнь посвятил великому делу – восстановлению
Божьего храма, жестоко оскверненного, находившегося в опале и разрушавшегося
целых полвека.
Придя в храм и увидев строительные
леса, разрушающиеся стены (не было даже алтаря), стоя на земляном полу, он
знал, что прежде чем храм засияет величественной красотой, пройдут долгие и
долгие годы упорного, тяжелого труда.
И все эти пятнадцать лет батюшка
трудился не покладая рук. А ведь нужно было не только восстанавливать здание и
внутреннее убранство храма – надо было совершать службы, чтобы вернуть людей к
вере после долгих времен атеизма. А еще необходимо было найти источник средств:
требовались строительные материалы, краска, надо было оплачивать труд рабочих,
мастеров, которые трудились над алтарем, иконами, расписывали стены…
Очевидцы вспоминают: в те первые
годы батюшка целыми сутками находился в храме – так сильно ему хотелось, чтобы
побыстрее шла реставрация, он спешил жить жизнью храма. Отец Николай радовался
каждой сделанной работе, детали. И очень строго следил за качеством исполнения
этой работы – если что-то было не так, требовать переделать.
Заботой батюшки храм расцветал день
ото дня. Боль опалы прошедших лет отошла на задний план, она компенсировалась
новой силой любви к храму. Как радостно было видеть, что народ проснулся от
спячки атеизма и с покаянием и слезами заново начал торить дорогу к храму
Божьему. Наши предки с такой любовью строили для потомков это сокровище! И вот
из-под пепла суровых годин, из-под пыли времен явился нам красавец Вознесенский
собор.
Вкладывая все свои силы без остатка
в восстановление храма, батюшка не задумывался о здоровье (а здоровье от
непомерных нагрузок начало давать сбои). Причем он не давал себе ни малейших
поблажек: как бы тяжек ни был его труд – строжайше соблюдал все посты.
Превозмогая боль, он не переставал трудиться, торопился, чтобы как можно больше
успеть.
Осенью 2004 года батюшка принял
монашеский постриг (по его примеру и матушка его тоже постриглась в монахини с
именем Елена). А это означало, что он взял на себя еще более тяжелый
молитвенный труд, более строгие жизненные правила, которые должен выполнять
каждый монах. В это время говорил батюшка Феофан очень мало: иногда по одному
только слову, а то и по движению головы или руки могли мы догадаться, что имел
в виду батюшка. Он был строгим руководителем, требовал, чтобы все относились к
своим обязанностям так же, как и он сам. Сердцем мы чувствовали, что батюшка
любит нас, своих чад, и заботится о нашем спасении.
По свидетельству медсестры, которая
наблюдала за его здоровьем, в последние два года батюшка сильно страдал от
невыносимых болей. И я удивлялась тому, как батюшка вел рождественскую службу в
2004 году. Всю ночь, до пяти часов утра шла служба. Мы, прихожане, в это время
позволяли себе присесть – и то под утро еле стояли на ногах. Он же, ни на
минуту не отвлекаясь, не давая себе передышки, прослужил целых пять часов! Даже
здоровому человеку такая нагрузка не всегда по силам, а он, тяжело больной,
смог. Несомненно, Господь дал ему на это силы – ведь это была его последняя
рождественская служба…
Вот так, превозмогая боль, наш
батюшка совершал службы. И чем сильнее болело, тем ярче, откровеннее были его
проповеди. Часто голос его срывался, чувствовалось, что слова исходят из самых
потаенных глубин души, когда человек передает вам самое дорогое, самое главное.
Вспоминая эти минуты, только теперь понимаешь, почему его слова так глубоко
проникали в наши сердца, вызывая слезы покаяния, благодарности, ощущение
благодати Божией.
Батюшки с нами нет, но он оставил о
себе великую память – могучий корабль нашего спасения – восстановленный
красавец Вознесенский собор.
+ + +
Н.С.Илюткина, воспитательница
Яснополянского детского дома.
Посещение богослужений отца Николая
(в монашестве Феофана) оставило в моей душе неизгладимый след. Он так
убедительно, проникновенно проповедовал любовь, сострадание к ближнему, что
нельзя было не поверить ему. Особенно запомнилась его доброжелательность,
открытость. Помню, как отец Николай возглавлял крестный ход к вновь открывшейся
святыне в окрестностях села Тарлаково. При стечении
множества людей отцом Николаем было совершено освящение миниатюрной часовенки и
источника. Светлые, возвышенные чувства переполняли нас – это было незабываемое
событие!
Батюшку приглашали на различные
торжества, важные события, и он охотно откликался на приглашения. В общении он
был предельно прост, доброжелателен, разговаривал с улыбкой. Часто отец Николай
оказывал помощь нуждающимся. И наш детский дом он не обошел своим вниманием.
Самое большое горе для ребенка, когда его бросают мама и папа. А батюшка
старался хоть как-то компенсировать ребятишкам отсутствие родительского тепла,
он делал им подарки к Рождеству, Новому году, беседовал с детьми о вере во
Христа, в слово Божие. Говорил и о послушании, о необходимости вести
благочестивую жизнь. Отец Николай крестил уже больших детей, исповедовал и
причащал их, учил молиться.
Батюшка был очень добрым человеком,
никогда он не был равнодушным к просьбам о помощи. Он честно выполнял свою
миссию и помогал людям прийти к Богу. Наш детский дом никогда не забудет нашего
покровителя, нашего дорогого ходатая перед Господом, Матерью Небесной. Батюшка
не забывал о нас – и нам забыть его грешно. Любим, помним, чтим и молимся.
o.Maksim
Другие новости
этого автора
http://k-pravoslav.ru/news+article.storyid+2947.htm
