Праздник светлой грусти

 

Новогодняя полночь всегда наполнена радостным шумом, звоном бокалов, добрыми пожеланиями. Но звучит в праздничном бое курантов и нота грусти – о невозможном, об утраченном, о неотвратимом беге времени.

Не потому ли с такой надеждой говорят люди о новом счастье, что «старому» всегда чего-то недостает? О празднике Нового года размышляет писатель протоиерей Андрей Ткачев.

 

Недавно прочел такую сентенцию: «Людям грубым подарена радость. Людям тонким подарена грусть».

Назвать себя человеком тонким – не совсем прилично. Это все равно, что рассказывать о своей гениальности. Но грусть мне действительно подарена. Я часто грущу, тихо и без надрыва, грущу, не впадая в уныние. В это время буйная радость кажется мне родной сестрой кощунства. Я наслаждаюсь грустью, и, может, это вовсе не грусть, а что-то иное, и лишь бедный язык человеческий лепит свои ярлыки на совершенно разные понятия.

Грустить хорошо в Новый год. Он никакой не новый, потому что все старое и грязное тщательно перетаскивается из одного года в другой, и качество жизни не меняется автоматически. Но все равно это трогательное время, когда будущее кажется волшебным, а прошлое оформляется и приобретает законченный вид.

Советская власть проклевала дырку в голове рядового гражданина своими идеологическими праздниками и политинформациями. Потому 8 Марта и Новый год так были близки уставшему от общественной деятельности человеку. Но 8 Марта я всё же не люблю. Мимозы, шампанское и грубая лесть – вот и весь праздник. Куда лучше мороз, запах хвои, мандарины, бессонная ночь и глупое ожидание счастья.

Это ведь немножко похоже на смерть – состояние, когда прошлое уже закончилось, а будущее еще не началось. Так в фильме «Влюблен по собственному желанию» мужчина и женщина познали друг друга, а за окнами на электрическом табло зажглись четыре нуля. Ноль часов и ноль минут. Лучший образ для начала новой жизни трудно сыскать.

Смерть и жизнь. Умирание старого и зарождение нового. Это и есть Новый год. Философы (например, Хантингтон) считают, что все многообразие жизни, все вдумчивое, все благоговейное, все неспешное и нежное, что есть в культуре, вырастает из отношения к смерти. Новый год – это праздник, делающий взрослых детьми, заставляющий почти физически ощутить прожитые годы и безгрешно погрустить.

Кто-то скажет, что это праздник не церковный, глупый и бессмысленный. Так оно и есть. Но ведь и человек именно таков. Самый церковный человек ведь не на сто процентов церковен. Он продолжает состоять из слабостей и глупостей, и высшим проявлением последних была бы уверенность в том, что человек уже и умен, и силен. Не умен и не силен, я вас уверяю. Все еще взрослый ребенок, верящий в чудо и ждущий милости, – вот каков человек. И это прекрасно! Так пусть он не натягива­ет на лицо строгую маску, пусть не выбрасывает из жизни все невинное и сентиментальное. Пусть в простоте сердца ставит в доме елку и дышит несколько дней запахом хвои, пусть молится в полночь и освящает име­нем Божиим новый виток Земли вокруг Солнца.

Лично я не хочу быть сильным. Я хочу быть слабым, как ребенок, потому что таковых есть Царство Небесное. И уже не пугает меня то, что Новый год приходится на пост. Мне и без водки и мяса праздник хорош. И неестественность жизни, при которой Новый год опережает Рождество, меня уже не мучит. Я привык к смеси двух календарей. Открою бутылку вина, обниму жену, поцелую детей. Включу телевизор. Быстро устану от глупых шуток. Выключу телевизор. Буду глядеть в окно. Дай Бог, чтобы там медленно опускались с небес на землю снежинки. Гирлянды на елке будут мигать, и на душе будет сладко и тихо.

Чего вам еще от жизни надо? Может, вам войны надо или голода? Может, вы беженцем стать хотите? Может, давно не болели? Некоторые люди ведь столь грубы и духовно бесчувственны, что совершенно не могут и не умеют наслаждаться простыми радостями, пока серьезная беда в двери не постучит. А мне контрастов не нужно. Я и без беды буду радоваться. И радость моя будет странной, тихой и смешанной с грустью.

Хотя, может, это и не грусть вообще. Просто бедный человеческий язык клеит бирку с одним и тем же словом на совершенно разные состояния.

 

Подготовил В. НИКОЛАЕВ.

Б№1(672)2013