Страх беду притягивает
В нашем мире –
испорченном грехом, глубоко несовершенном – немало есть страшного и тяжелого. Но,
без сомнения, самое страшное – это бояться. А самое тяжелое – жалеть себя. Об
этом предупреждает известный проповедник игумен Нектарий (Морозов).
Человек боится многого. В том числе
и того, что еще не случилось, но должно. Или теоретически может. Или – с кем-то
бывало. Этот страх изводит, мучает душу, опустошает ее. И главное – изобличает
в полном отсутствии доверия Богу. Более того – утверждает в этом недоверии. И,
может быть, ничего подобного с человеком не произойдет, а он уже весь извелся,
уже «пережил» все, и нервные клетки безвозвратно потерял, и волосы седые
приобрел. А может, и наоборот. «Чего страшится нечестивый, то и постигнет
его»,– утверждает мудрый Приточник (Притч. 10, 24). А
в народе об этом же чуть иначе говорят: «Страх беду притягивает».
Какой смысл
бояться, когда нужно просто готовиться к тем испытаниям, которые могут нас
встретить, к тем скорбям, которым, возможно, суждено нас постигнуть, к тем
опасностям, которыми полна жизнь? Никакого. Страх тут отнюдь не помощник, а только помеха.
Равно помеха он и тогда, когда
случилось что-то, страха на самом деле достойное. Потому что парализует он волю
и помрачает рассудок, когда они особенно нужны: первая – сильная, второй –
ясный и трезвый. В ситуациях чрезвычайных не до страха должно быть – собраться
надо, к Богу ум возвести, прося помощи и вразумления, и делать, чего
обстоятельства потребуют, без смятения и дрожи. Только так и можно выйти из
воды сухим, не иначе. Паника же по действию своему убийственна. Ведь не просто
так паникеров на войне расстреливали – источник угрозы
таким образом устраняли. По отношению к самому паникеру жестоко, конечно. А вот
по отношению к прочим – гуманно.
Даже если находится человек перед
лицом неминуемой смерти – и тогда что проку в страхе? Он
тогда как нож, который тебе вонзили в сердце, а ты в него вцепился и повернуть
пытаешься, еще глубже его в себя погружая.
Я помню, уже давно мне попались
как-то снятые чеченскими боевиками кадры, на которых они казнили русских солдат
– просто перерезали горло, как мясники. Нет, не просто, а со смехом и шутками.
И один за другим наши ребята принимали смерть – молча, без звука, без стона
даже. Только один вдруг отдался до конца ужасу происходящего и закричал: «Да вы
что?! Вы же не всерьез, правда? Ну, скажите, что не всерьез!» Его тоже убили,
но с особым цинизмом и особой жестокостью... Кто посмеет его осудить? Никто,
наверное. Особенно из тех, кто смерти в глаза смотрел. Но вот только... Только
когда он впустил в себя это разлагающее душу чувство, отдался ему до конца, оно
одно уничтожило его еще раньше, чем коснулся горла нож, удесятерило его
страдания.
Излишен и вреден страх и после
пережитого – страх как воспоминание, как постоянный возврат к тому, что надо
было бы оставить позади и забыть. А скольких он убивает: превращает в
неврастеников, лишает сна, доводит до инфаркта?
Страх, с которым человек не борется,
которому он отдается, превращает его в жертву, а с этим ощущением трудно, почти
невозможно жить. И умирать – тоже трудно, даже еще труднее. Поэтому я и говорю,
что самое страшное – бояться.
А жалость к себе... Как бы ни было
тяжело, пока мы держимся, не поддаемся малодушию и унынию, мы словно крепость
осажденная, но не взятая неприятелем. Но стоит начать себя жалеть, и пали
главные ворота, и город наполнился врагами. То же самое ощущение – ты жертва.
Тебе плохо, хуже всех, к тебе несправедлив и более того – враждебен целый мир,
никто не понимает и не любит тебя, никто не сострадает. Все ужасно.
Что там говорит преподобный Исаак о
необходимости вспоминать, находясь в искушении, тех, кому еще хуже? Да нет
никого, кому было бы хуже. Может, у них, у этих людей, и обстоятельства более
трудные, и болезни не в пример тяжелее, и враги пострашнее
моих, но мука-то душевная моя куда сильнее. А главное – это же внутренние
страдания...
Жалость к себе лишает сил, лишает
способности здравого рассуждения, словно в западне удерживает человека. И так
же, как и страх, соделывает чуждым
Богу. Потому что и она – то же недоверие к Творцу, доходящее подчас до ропота
на Него.
Но вот вопрос: можно ли не бояться,
когда страшно? И можно ли не жалеть себя, когда трудно? Можно на самом деле. И
не только совершенный человек, не только святой на это способен.
Просто когда происходит что-то,
по-настоящему страшное, вспомни, какое страдание и какой вред причинишь себе,
страху поддавшись, и... пожалей себя
– не бойся.
А когда случается что-то
по-настоящему трудное, драматичное, задумайся о том, как тяжело себя жалеть,
и... испугайся этой жалости, прогони
ее.
А еще лучше – учись чувствовать себя
всегда – как и есть – в руках любящего, милосердного, все знающего и все
могущего Бога. И места ни для страха, ни для саможаления
в сердце не найдется. Потому что полно оно будет – надеждой.
Подготовил В. НИКОЛАЕВ.
ФОТО – images.yandex.ru›Страх
