Крест Иринарха Затворника

 

Вашему вниманию предлагается отрывок из книги историка Ивана Забелина «Минин и Пожарский», рассказывающий о ростовском борисоглебском затворнике Иринархе, еще одном молитвеннике (как и Патриарх Ермоген) о русском воинстве в Смутное время.

 

Старец Иринарх, мирским именем Илья, был сыном крестьянина из ростовского села Кондакова. С малых лет Илья говорил матери: «Как вырасту большой, постригусь в монахи, буду железа на себе носить, трудиться Богу». По открытому ему Божию благословению Иринарх действительно ушел в затвор в тяжелых веригах для смирения плоти, отдавая сну всего час в сутки (и так провел 38 лет, вплоть до своего преставления).

Когда Смута разгорелась и пришли хозяйничать в земле польские полки, то разные паны и воеводы, в том числе знаменитый Сапега, заходили не раз в келью Иринарха посмотреть и подивиться его праведным трудам. Этот святой затвор, без сомнения, указывала им народная молва. Они повсюду искали русского добра, золота и богатства – люди приводили их к затвору праведника. Здесь хранилось последнее русское сокровище.

Паны, между прочим, любопытствовали узнать, как старец верует, и допрашивали его, за какого царя он молится, почему не молится за Дмитрия (Тушинского)? «В русской земле я родился и крестился, за русского царя и молюсь, за Василия (Шуйского), – без боязни ответил старец,– другого царя не знаю». Сапега промолвил: «Велика правда в этом батьке – в какой земле жить, тому и царю служить».– «Воротись-ка и ты в свою землю,– говорит старец Сапеге,– полно тебе воевать на Россию, не выйдешь ты из нее живой». Сапега расстался с батькой любезно, даже прислал ему в милостыню пять рублей, воспретил своим полкам трогать монастырь и, по преданию, оставил в нем знамя (русское, XVI века), которое сохраняется и теперь.

Полякам затворник всегда говорил одно: чтобы уходили по домам и не воевали русской земли, если хотят остаться живы. «А то все вы будете побиты», – твердил он каждому. Как известно, пророчество его исполнилось и над Сапегой: домой в живых он не воротился. Видимо было, что в это трудное время тесная келья затворника становилась для народа той нравственной надежной опорой, которая помогала людям больше, чем оружие.

По пророческому слову старца Иринарха князь Скопин-Шуйский отбил Сапегу от Калязина. Затем весь победоносный поход Скопина к Москве и его быстрые поражения польских полков совершились благословением и укреплением преподобного затворника, причем он всегда посылал князю благословенную просфору и святые слова: «Дерзай, не бойся, Бог тебе поможет!» Но сильнейшая благодать, укрепившая воеводу, заключалась в кресте затворника, который он послал князю еще в Переяславль. С этим крестом Скопин победоносно дошел до самой Москвы, совсем тогда погибавшей.

Точно так же старец Иринарх укрепляет благословением нижегородское ополчение и точно так же на одоление врагов вручает свой крест Минину и Пожарскому (см. репродукцию иконы). Таким образом, этот медный простой крестьянский поклонный крест затворника возвышается своей благодатью именно над теми людьми и над теми событиями, где народ чувствовал, что дело находится в руках истинной преданности Отечеству, что полагается труд и подвиг только за общее, земское дело. Благословение и приснопамятный крест старца Иринарха возносятся до последней минуты Смутного времени и окончательно поборют Смуту уже при царе Михаиле.

Известно, что с избранием на царство Михаила, хотя в Москве и водворилась тишина и всеобщая радость, однако далекие города, особенно на богатом и зажиточном севере, оставались еще долго под ужасом казацкой – и именно только казацкой – лютости, с которой совладать было не совсем легко. В августе 1614 года из поморских городов воеводы и приказные люди стали писать к государю, что «пришли туда воры-казаки во множестве и в уездах по селам, по деревням и по дорогам дворян, детей боярских, гостей, всяких торговых людей и крестьян грабят и до смерти побивают, пытают, жгут и мучат разными муками из-за денег и пожитков; села и деревни жгут; к городам приступают; и к Москве ни с чем не пропускают, тесноту Московскому государству учиняют великую».

По этим вестям в Москве 1 сентября созван был собор, на котором положили, однако, действовать миролюбиво, больше всего увещанием, ибо иначе действовать не было возможности. С такой целью к казакам, прежде всего, были посланы духовные власти, а за ними уже боярин князь Борис Лыков, который на случай отправился с полками.

И вот благословение и поклонный крест затворника Иринарха снова являются крепкой помощью и в этой беде. С его благословением Лыков отправился в поход. Он гонял казаков из уезда в уезд, из города к городу, так что по необходимости они все должны были потянуть к Москве – другого выхода им не оставалось. Возвращаясь следом за ними к столице, боярин сам побывал у затворника, дабы испросить новое благословение, и взял на помощь благодатный его крест. Под Москвой умными распоряжениями воеводы казаки были стеснены со всех сторон и после многих переговоров сдались государю. «И Божиею милостию, и слезами и молением и благословением Иринарховым разорился казачий злой совет и пленение и грабеж по дорогам прекратились. И от того времени бысть тишина».

Таков был подвиг затворника Иринарха-воздержителя, крепкого столпа, страдальца, наставника и учителя, как свидетельствует его «Житие». Слезами, молением, благословением он ратоборствовал против злых советов Смуты, против врагов Отечества. При всяком значительном случае он отдавал воеводам свое единое и неодолимое оружие – родной поклонный крестьянский крест, с которым русские полки всегда неизменно достигали полного успеха в низложении смутной вражды.

Но добрый ратник больше всего боролся со смутой собственного тела и помысла и вооружился против них разнообразными железными трудами, как бы подавая образец и пример, как и чем прежде всего надо было бороться и с политической общественной смутой земли, с тем общественным растлением, которое, собственно, и подготовило, и подняло всеобщую народную Смуту.

Так, по крайней мере, мыслил об этом сам народ и усердно нес свое сочувствие и благословение всем подобным подвигам, прославляя их и дивясь им, как истинному богатырству первых людей и первых времен. Вообще, своим житием и подвигами затворник Иринарх вполне запечатлел народную мысль о праведной жизни, как и народную думу о современной истории. В самом деле, все эти старцы – крепкие столпы, обвивающие себя железом; эти плечные вериги, ножные путы, поясные связни, эти многочисленные тяжелые кресты, все эти изумительные труды – разве все это не столько же красноречиво выражает и изображает истинный смысл эпохи, как и писаное слово грамот, сказаний и летописей?

 

Подготовил В. НИКОЛАЕВ

Б№44(663)2012

ФОТО – binglaccand.ucoz.net